Чудо в аббатстве - Холт Виктория

Кейт так и сыпала вопросами. Она хотела знать, каково быть Святым Младенцем. Помнит ли он что-нибудь о небесах, потому что он же наверняка пришел оттуда, не так ли? На кого похож Бог? А ангелы? Они действительно такие хорошие, как о них говорят люди? Ведь тогда общаться с ними должно быть очень скучно.

Он рассматривал ее, как бы забавляясь и терпя ее присутствие.

— Я не могу говорить с тобой о таких вещах, — холодно сказал он.

— А почему? Святые люди должны мочь все. Потому они и святые.

Он произвел на нее глубокое впечатление, как она ни старалась сделать вид, что ей все равно. Кейт, конечно, поняла, что не сможет дразнить или мучить его, как это делала со мной. Он был слишком серьезен, и все же я не могла понять странный блеск его глаз. Я вспомнила разговор о том, как он украл из кухни пирожки.

— Ты ходишь на занятия, как другие? — спросила я.

Он ответил, что изучает латынь и греческий. Я с радостью стала рассказывать ему, что занималась с мистером Брайтоном и каких успехов я достигла.

— Мы не для того прошли через дверь в стене, чтобы говорить об уроках, пожаловалась Кейт.

Она поднялась с травы и сделала сальто на лужайке, она это умела и часто практиковалась. Кезая называла ее проказницей. И сейчас у нее была одна цель переключить внимание с меня на себя.

Мы оба смотрели, как Кейт вертит сальто, внезапно она остановилась и предложила мальчику присоединиться к ней.

— Это неприлично, — сказал он.

— Ax! — торжествующее засмеялась Кейт. — Значит, ты не можешь так сделать?

— Я могу. Я все могу.

— Докажи это.

На мгновение он растерялся, потом, как это ни странно, я увидела, как своенравная Кейт и Святое Дитя вертели сальто на траве Аббатства.

— Давай, Дамаск, — скомандовала она. Я присоединилась к ним.

Это был памятный день. Когда Кейт доказала, что она делает сальто быстрее, чем мы, она решила, что на сегодня хватит, и мы опять сели на траву и стали разговаривать. Мы немного узнали о мальчике, которого назвали Бруно по имени святого, основавшего Аббатство. Он никогда не разговаривал с детьми. Ему давал уроки брат Валериан, а о растениях и травах он узнавал от брата Амброуза. Часто он оставался у аббата, который жил в собственном доме с глухонемым слугой гигантского роста.

— В Аббатстве, должно быть, очень одиноко, — сказала я.

— Я общаюсь с монахами. Они как братья. Не всегда одиноко.

— Послушай, — повелительным тоном сказала Кейт, — мы придем снова. Никому не говори о двери под плющом. Мы опять здесь встретимся втроем. Это будет наш секрет.

Так мы и сделали. Всегда, когда нам удавалось уйти, мы пробирались через дверь. Очень часто к нас присоединялся Бруно. Странно все это было, потому что временами мы забывали, что он появился в рождественских яслях. Он казался обыкновенным мальчиком. Иногда мы вместе играли в шумные игры, в которых верховодила Кейт, но ему нравились и игры в загадки, и тут я могла показать свою смекалку. Здесь мы с ним соперничали, как он соперничал с Кейт в играх, требующих ловкости. Но Бруно намеревался побить нас обеих, мозг его был острее, чем мой, а физическая сила, конечно же, превосходила силу Кейт. Разумеется, так я думала, этого следовало ожидать от Святого Дитя.

* * *

Руперт, которому еще не было пятнадцати лет, все больше и больше работал в поле. Он со знанием дела мог говорить с моим отцом о злаках и животных. Новорожденные существа доставляли ему огромную радость, которой он с удовольствием делился с другими, особенно со мной. Я помню, как Руперт привел меня посмотреть на недавно родившегося жеребенка и обратил мое внимание на его грациозность. Животные чувствовали доброту Руперта и становились его друзьями, стоило им только раз увидеть его; он обладал этим особым даром. Руперт лучше стригалей мог остричь овцу, всегда знал точное время начала уборки зерновых, мог предсказать погоду и за день почуять дождь. Отец говорил, что он был истинным человеком от земли.

Счастливое время — сенокос! Мы все шли в поле, даже Кейт, хотя сначала и неохотно, но потом и она радовалась, когда приносили эль домашнего приготовления и когда нас катали на телеге с сеном. Но лучше всего была пора сбора урожая. Когда все снопы были перевязаны и составлены, а бедняки тщательно подобрали все колосья, наступал час веселого ужина, посвященного уборке урожая. Весь день с кухни доносился запах жареного гуся и пирогов. Матушка украшала весь дом цветами, и все были очень веселы. Кейт и я подвешивали миниатюрные снопики, которые будут висеть до будущей осени, чтобы урожай был хорошим. Потом мы танцевали, и тут Кейт была в своей стихии; но отцу всегда нравилось, когда Руперт выводил меня на круг и мы с ним открывали бал в честь урожая.