Ангел севера - Клейпас Лиза

Тася небрежно пожала плечами:

– Возможно, сказалось наконец напряжение этих дней.

Люк скептически посмотрел на нее:

– Не важно. Потом расскажешь мне, в чем дело. А теперь давайте поскорее отсюда убираться.

– Да, – проговорила Тася спокойно и решительно. – Едем домой.

Глава 12

Лондон, Англия

Прошло три месяца после их возвращения в Англию. От спокойной и благополучной жизни Тася просто расцвела. Они продолжали жить в Лондоне, чтобы Люк мог заниматься своими делами. Впервые в жизни Тася была по-настоящему счастлива – не так, как раньше, короткими вспышками чувств, а более прочно: ее счастье было похоже на ровное яркое пламя, согревавшее ее изнутри. Каким чудом было просыпаться каждое утро рядом с Люком и знать, что он принадлежит ей! Он был для нее всем на свете: иногда вел себя с ней по-отцовски, иногда просто дьявольски, иногда нежно, как юноша, влюбленный впервые в жизни. Он и поддразнивал ее, и ухаживал за ней с пылкой страстью. По мере того как шло время и Тасина беременность становилась все более заметной. Люк все сильнее восторгался происходившими в ней переменами. Они буквально завораживали его.

Иногда, не обращая внимания на смех и легкие протесты, он раздевал Тасю среди дня, чтобы полюбоваться ее расцветшим телом. Он проводил рукой по обнаженной округлости ее живота с таким благоговением, словно это было потрясающее произведение искусства.

– Никогда я не видел ничего прекраснее, – сказал он однажды утром, восхищаясь уже сильно заметной выпуклостью.

– У нас будет мальчик, – объявила она.

– Это не имеет значения, – откликнулся Люк, покрывая поцелуями нежную кожу ее живота. – Хоть мальчик, хоть девочка… Они же будут частью тебя.

– И тебя, – добавила она, ероша ему волосы.

Мода на платья с завышенной талией позволяла Тасе скрывать свое положение, и она бывала на приемах, ходила в театр, посещала различные светские развлечения. Позже, когда живот ее станет совсем большим и никакие свободные платья и шелковые шали его не скроют, правила приличия потребуют, чтобы она сидела дома.

– Вы такая тоненькая, что, по-моему, ничего не будет заметно еще очень долго, – предсказывала миссис Наггз, и Тася очень надеялась, что она окажется права. После детства и юности, проведенных в заточении – сначала в девичьей, потом в тюрьме, – она намеревалась вовсю наслаждаться свободой.

А пока она усердно старалась подружиться с другими молодыми женщинами, участвуя в благотворительных концертах и выполняя светские обязанности жены Люка. Наконец ей удалось расшевелить Эмму и подтолкнуть ее к дружбе с девочками-сверстницами. Эмма переросла свою застенчивость, и ее стали радовать детские праздники. Когда же наступил первый день ее первых месячных, день, которого она ждала с таким страхом, она сообщила об этом Тасе с какой-то смесью смущения и гордости.

– Теперь я не смогу больше играть в куклы? – с тревогой спросила она и с облегчением вздохнула, когда Тася уверила ее, что сможет.

***

Осень пришла в Англию с бодрящим холодом и разноцветьем листьев. В один из осенних дней в Англию прибыл корабль из России с множеством ящиков и сундуков. Алисия Эшборн приехала помочь Тасе их распаковать.

– Это подарки от мамы. – Тася сидела на диване, читая письмо от матери, пока Алисия и Эмма извлекали из ящиков настоящие сокровища.

Тася была счастлива, узнав, что вся история закончилась благополучно и никаких последствий для Марии Петровны бегство дочери не имело. Благодаря умело розданным Николаем взяткам Марию Петровну допрашивали очень коротко и быстро отпустили. С тех пор госпожа Каптерева дома занималась тем, что собирала для Таси самые ценные фамильные реликвии. Женщины достали из ящиков драгоценный фарфор и хрусталь, несколько старинных икон, кружевную крестильную рубашечку, серебряные подстаканники, украшенные драгоценными камнями.

Крики восторга зазвенели в комнате при виде серебряного самовара.

– Думаю, он из Тулы, – проговорила Алисия, вглядываясь в хитроумную гравировку. – Лучшие самовары делаются в Туле.

– Если бы у нас был еще и настоящий чай для заварки, – пожаловалась Тася.

Эмма удивленно посмотрела на нее:

– Белль-мер, а разве английский чай не самый лучший?