Хозяин Вороньего мыса - Коултер Кэтрин

Отта не двинулся с места. Он отвернулся от Ролло, не желая видеть, как преобразился человек, еще утром , казавшийся слабоумным стариком, поглядел на Меррика, в глазах которого сверкала убийственная ярость, и понял, что если он решится вступить с ним в схватку, то Меррик выпотрошит его, точно селедку. И Халлад, оказывается, жив! Сперва Отта не поверил в это, когда услышал, как Ролло болтает с самим собой, узрев в этом лишнее подтверждение тому, что герцог и впрямь утратил рассудок. Хельга прижималась к груди отца, ухватившись руками за его плечи. Платье ее было в грязи, и Отта с радостью припомнил, как он ударил ее, он знал, что ребра у Хельги еще долго будут болеть – хоть какое-то утешение.

Отта не хотел умирать. Ему грезилась высокая, величественная судьба, он проявил такую выдержку, бесконечное терпение, хотя желудок с каждым годом болел все сильнее, но он скрывал эти муки. Король Карл обещал, что его предназначение сбудется. Отта взглянул на Ларен – он ненавидел ее всегда, даже когда она была маленьким ребенком, даже когда он ничего не знал о ней… Хорошо хоть этот щенок, Таби, подох! Вот если б и она не вернулась, не привела бы с собой этого викинга…

– Позволь мне сообщить тебе кое-что еще, Отта, – проговорил Ролло. – Таби жив. Меррик спас его. Прежде всего, конечно, его уберегла Ларен, она сумела сохранить ему жизнь за два года рабства, она жертвовала собой ради него. О да, Таби жив, и он будет служить Гийому верой и правдой, а если рок пожелает, Таби станет герцогом Нормандии. Ты проиграл, Отта, ты проиграл все. Мне тошно глядеть на твой позор. Я позабочусь, чтобы казнь твоя оказалась более мучительной, чем те страдания, которые ты причинил нам.

Теперь Отта дрожал всем телом.

– Сука! – выкрикнул он, обращаясь к Ларен. Он выхватил меч, занес его высоко над головой и, исступленно воля, прыгнул в седло, ударил лошадь в бок каблуком и во весь опор помчался прямиком на Ларен.

Глава 25

В последний момент Отта дернул поводья своего жеребца и напал на Ролло. В глазах его полыхали ненависть и месть, и Меррик догадался, что Отта готов смириться со своей гибелью, если только ему удастся зарубить герцога.

Меррик отшвырнул Ролло в сторону, прикрыл его своим телом. Он успел обнажить меч и держал его острием вверх.

. Отта выкрикивал проклятия на языке франков, невнятном для Меррика, но викинг прекрасно понимал, что Отта намерен убить его, чтобы добраться до герцога. Отта уже подлетел к Меррику, но тут жеребец осел на задние ноги, яростно фыркая, раздувая ноздри.

Внезапно раздались вопли Отты, потом они перешли в глухое бульканье, Отта выронил свой меч к ногам Меррика и схватился за шею. Узкое лезвие вошло в его горло по самую рукоять, окровавленный кончик вышел наружу из-под затылка.

Отта успел посмотреть на Меррика и на Ролло, который поднялся на ноги и стоял теперь рядом со своим братом и викингом, потом перевел взгляд на Ларен – лицо ее побледнело, правая рука еще не опустилась.

– Ты убила меня, – пробормотал Отта, хлынувшая кровь заглушала его голос. – Ты – женщина, и все же ты сумела зарезать меня. Надо было придушить тебя тогда, два года назад, и бросить твое тело в лесу, зверям на съедение. Да, мне следовало убить и тебя, и то мерзкое отродье.

– Конечно, – подтвердила Ларен, – так тебе и следовало поступить. – Больше она ничего не сказала, просто стояла и наблюдала, как Отта пытается выдернуть нож из раны, как его лицо становится серовато-бледным, как выползает из уголка рта струйка крови, как хлещет горячим потоком кровь из вспоротой шеи. Отта соскользнул с коня и рухнул на землю – мертвым.

Ролло остановился над трупом, холодно взирая на него. Потом он отвернулся от того, кто прежде звался Отгон, и подмигнул Ларен:

– Я рад, что не Веланд оказался предателем. Этого бы я не перенес. Да, теперь я чувствую облегчение, это даже словами не выразишь. Ты ,отлично метнула нож, девочка моя. Я хорошо научил тебя, верно?

– Ты? – произнес Халлад, выступая вперед, подол его белого платья волочился по низкой траве. – Ты? Это я научил ее, или не помнишь? Она была совсем крошкой, когда я вложил нож в ее руки и начал обучать.

– Да-да, Халлад, ты-то уж и впрямь впал в детство. Внимай мне, я – Ролло, первый герцог Нормандии, и память еще не изменила мне. Это я научил девочку, и я сумею вырастить Таби ничуть не хуже. Кто ты? Жалкий старик. Твои руки дрожат, им уже не удержать оружие.

– Ха! Слушай, Ролло, мне пришлось жить среди этих ничтожных монахов в приюте Святой Катарины, я согнул спину и бормотал какую-то чушь, чтобы они сочли меня святым, но с этим покончено. Теперь я буду наставлять своего сына точно так же, как воспитал дочь.