Любовь, только любовь - Бенцони Жюльетта

– Скажите мессиру Руссе, что я хочу поговорить с ним.

Солдат улыбнулся и, поприветствовав ее, побежал за угол дома. Несколько минут спустя Руссе постучался в дверь и, получив разрешение, вошел. Катрин в утреннем платье ждала его у окна. Эрменгарда еще лежала в постели. Натянув одеяло до носа, она смотрела на эту сцену неодобрительно и сурово. Но молодого капитана это нисколько не смущало. Напряженное выражение лица Катрин беспокоило его гораздо больше.

– Вы видели сегодня утром Сару? – спросила она, не потрудившись даже заметить глубокий поклон молодого человека.

– Я ее не видел, но один из моих людей заметил ее. Было очень рано, перед восходом солнца. Она уехала с цыганами, сидя верхом на крупе позади их предводителя.

– Уехала?

Глубокая боль пронизала внезапно душу молодой женщины. Она почувствовала желание расплакаться, как маленькая покинутая девочка. Эрменгарда была права. Оказалось, что для Сары ничего не значили старые добрые и даже нежные отношения по сравнению с зовом прошлого, с искушением вести свободную бродячую жизнь… Катрин должна была согласиться со всем, что она отрицала вчера вечером. Она опустила голову, и Жак увидел, как слеза скатилась по ее щеке.

– О! Не плачьте! – воскликнул он, потрясенный.

– Да… ничего, пройдет. Благодарю вас, мой друг. Через час мы тронемся. Посмотрите, чтобы все было готово.

Она отвернулась к окну, чтобы скрыть слезы от Руссе, а он, испуганный этим, не рискнул ее утешать. Эрменгарда пожала плечами и сделала знак Жаку, чтобы тот удалился. Когда он закрыл дверь, графиня встала с постели, босиком подбежала к Катрин и обняла ее обеими руками.

– Поплачьте вместе со своей старой подругой, дорогая… Вчера вечером я не думала, что я права! Не надо думать, что эта Сара не любит вас. Понимаете, она принадлежит к породе перелетных птиц. Они не могут устоять перед неким зовом природы. И улетают… потом возвращаются.

Катрин покачала головой, подавляя рыдания:

– Она не вернется! Она встретила своих… Но что мне обиднее всего – так это то, что она уехала, не простившись.

– Она скорее всего боялась, что прощание сделает невозможным ее отъезд… Одевайтесь, Катрин, и поедем отсюда! Здесь очень грустно!..

Часом позже паланкин с обеими женщинами тронулся в путь. Солнце уже поднялось высоко. Жак де Руссе гарцевал рядом с дверцей, не осмеливаясь смотреть на Катрин. Она так часто прикладывала кружевной платок к глазам, что молодой человек чувствовал себя несчастным и бессильным перед этим горем. Ехали все время молча. К середине дня караван пересек границу Бургундии, но следов Сары или цыганского табора нигде не обнаруживалось. Казалось, что все они растворились в утреннем тумане.

Катрин испытала настоящее удовлетворение, увидев свой дом на Пергаментной улице и Абу-аль-Хаира, который был все так же дружелюбен, хотя по-прежнему очень занят. Маленький врач не выходил из своей лаборатории, где благодаря великодушию Гарена у него было все, что ему было нужно для опытов. Курьеры из Брюгге и Венеции постоянно доставляли ему растения, травы, металлы и пряности, из которых он составлял бальзамы и лекарства. Катрин, вернувшаяся в бинтах и с вуалью на лице, была похожа на произведение искусства, перевозимое с предосторожностями. Его охватил такой гнев, что Катрин не осмелилась признаться, что автором этого шедевра был Гарен. Ей не хотелось подрывать то уважение и искреннюю признательность, которые мавританский врач испытывал к ее мужу. Она сочинила ему целую историю о падении с лошади в заросли колючего кустарника, в которую Абу-аль-Хаир нисколько не поверил, но из вежливости сделал вид, что его удалось провести.

Он потребовал, однако, чтобы ему позволили осмотреть ее раны, и, несмотря на стыдливое сопротивление Катрин, тщательно обследовал все ее тело, не выразив никаких эмоций, что очень облегчило состояние молодой женщины. Тем не менее, проведя пальцем вдоль ее израненной спины, он позволил себе сделать замечание.

– Странный эффект от этих колючек!.. Надо будет мне специально поехать на север, чтобы их внимательно изучить… – сказал он слегка иронично и так по-доброму, что Катрин только улыбнулась, ничего не ответив.

Напротив, он очень похвалил приготовленные Сарой целебные мази, помогающие при всех ранениях, и лишь порекомендовал дополнительно к ним употреблять для лица утром и вечером нежный крем на миндальном масле с добавлением экстракта из корней ливанского ириса, розовой воды, мирры, камфары и нутряного свиного сала, которого дал ей целую банку.