Безрассудная любовь - Лоуэлл Элизабет

Почувствовав, как он касается ее лона, девушка задрожала и неминуемо упала бы, если бы Тай ее не поддержал. Она тяжело дышала, когда он убрал руку, и была слишком слаба, чтобы стоять без его помощи.

С дьявольской улыбкой он подхватил ее на руки и двинулся к кровати, уложил на ворсистое покрывало и принялся нежно целовать, затем отстранился и неспешно разделся, не сводя с нее горящего взгляда зеленых глаз.

Обнаженный, он лег на кровать рядом с Жанной, накрыл ее своим телом и коснулся губ легким поцелуем, словно она была неискушенной и напуганной девственницей. Его ласки были сдержанными, почти целомудренными, зато его слова сжигали ее дотла.

— Твое тело такое атласное, сильное, гладкое, идеально подходит для такого человека, как я. Для меня, Жанна. Для меня ты совершенство.

Она задержала дыхание, затем с силой выдохнула, когда его руки заскользили вниз. Она не отталкивала их, не лишала их интимных глубин, к которым они стремились. Она не могла отказать Таю, как не могла запретить своему сердцу биться. Так же она не в силах была сдерживать проявления своего удовольствия, жара, затопившего ее тело, когда он касался ее, и она снова и снова повторяла его имя.

Видеть силу желания Жанны было для Тая изысканным удовольствием, настолько мощным, что оно почти граничило с болью. Он застонал и снова проник пальцами в ее лоно, а она снова не остановила его. Закрыв глаза, он наклонился, покрывая поцелуями ее губы, груди, живот, силясь таким образом выразить то, для чего слов было недостаточно. Когда пальцы девушки вплелись в его волосы, он наконец заговорил.

— Однажды я наблюдал, как Люцифер подошел к тебе и вложил свою голову тебе в руки, выражая полное доверие, — прошептал Тай. — Тогда я вспомнил легенду о единороге и деве и… потерял покой, был озадачен, разозлен. Я жалел единорога, попавшего в ловушку безрассудной любви. А затем дева отпустила единорога, позволив ему уйти, — продолжал Тай, — так как она любила его слишком сильно, чтобы удерживать подле себя против его воли.

Пальцы Жанны замерли, но Тай принялся двигать головой, напоминая ей, что он жаждет ее ласки, как тот единорог из легенды.

— И единорог умчался прочь, поздравляя себя со счастливым освобождением, но вскоре… — Тай медленно повернулся, накрывая ее своим телом и касаясь бугорка ее удовольствия, отчего Жанна издала протяжный стон. — Но вскоре, — прошептал он, глядя в глаза девушке, — единорог понял, каким он был дураком. В лесу не было ничего столь же восхитительного, как прикосновение девы, или столь же прекрасного. Ее близость дарила его душе ни с чем не сравнимое удовольствие. Поэтому он вернулся, умоляя деву снова принять его в свои объятия.

Тайрелл замер, не говоря ни слова и не предпринимая попыток слиться с ней, и сердце Жанны, екнув, забилось в два раза быстрее.

— Что же сказала ему дева? — спросила она чуть слышно.

— Я не знаю. Ты скажи мне, Жанна. Что сказала дева единорогу?

Глаза ее увлажнились слезами.

— Я люблю тебя, — прошептала она, — и всегда буду любить.

Его сильное тело сотрясала дрожь, когда он поцелуем осушал ее слезы.

— Да, — произнес Тай, глядя ей в глаза. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой, моей спутницей жизни, моей женщиной, матерью моих детей, хранительницей моего сердца, светом моей души. Я люблю тебя, Жанна. Я люблю тебя.

Они потянулись друг к другу в едином порыве, их тела слились, приветствуя и заново познавая друг друга. Они сгорали во всепоглощающем пламени любви, мужчина и женщина, соединенные безрассудным страстным союзом, имя которому любовь.