Моя строптивая леди - Беверли Джо

— Надеюсь, вы не поверите болтовне насмерть перепуганного труса? А вы, Родгар, стремясь обелить эту закоренелую грешницу, только ставите себя в глупое положение. — Он обратил к Вернему взгляд, исполненный безмерного презрения. — Отдай документ, и я не убью тебя.

— У меня нет документа, клянусь!

— Что ж, придется разрывать тебя на части до тех пор, пока он не обнаружится.

Дверь открылась без стука. Все снова повернулись разом, словно притянутые за невидимые нити. Рука Сина со шпагой медленно опустилась.

Вновь прибывший оказался сутулым человеком в очках, с седыми висками. Он был роскошно одет, и Честити потребовалось некоторое время, чтобы узнать его. Но, узнав, она задохнулась от потрясения. Это был тот самый доктор.

— Доктор Мирабелл! — приветствовал его Родгар. — Милости прошу!

Гость обвел собравшихся взглядом, полным насмешки. Это был бы приятный человек, не будь линия его рта такой откровенно циничной. Прежде это не выражалось так явно.

— Вы ничего не хотите нам сообщить? — поощрил его маркиз.

— В течение двадцати лет я имел практику в Шефтсбе-ри. Находящийся здесь граф Уолгрейв однажды явился ко мне с поручением, что его дочь, леди Честити, хочет заручиться письменным свидетельством своей невинности. Он предложил щедро заплатить, если в процессе осмотра я сделаю одну манипуляцию. Как человек небогатый, я счел его предложение выгодным.

— И что же, леди Честити в самом деле была невинна?

— Могу в том присягнуть.

— Я бы не стал полагаться на его присягу, — небрежно заметил Уолгрейв. — Он давно уже в бегах, один Бог знает почему. Если ваш доктор все двадцать лет был нечист на руку…

— Минутку, милорд, — остановил его Родгар. — Мистер Вернем, раз уж вы ни в чем не повинны, передайте графу документ — и скатертью дорога!

— Говорю вам, у меня его нет! Документ все еще у Верити, она так и не отдала его мне.

— Ах да, припоминаю… неожиданная помеха. — Маркиз посмотрел на угрюмого Форта. — Лорд Торнхилл, будет только справедливо, если именно вы отправитесь за своей сестрой. Пусть захватит письмо.

Честити отметила, что при слове «письмо» отец невольно передернулся, поняв, что маркизу известно содержание документа. Однако ему не изменили ни присутствие духа, ни едкость речей.

— Иди-иди! — сказал он сыну. — Будешь в этом доме лакеем. Это все, на что ты годен.

Форт сердито поджал губы, но отправился выполнять поручение.

— Чтобы скоротать минуты ожидания, мистер Вернем, не объясните ли одну мелочь, которая возбуждает мое любопытство? Как можно пробраться в постель к юной леди настолько бесшумно, чтобы она не подняла тревогу? При случае я бы охотно воспользовался вашим опытом.

— Что? Бесшумно? — встрепенулся Вернем, совершенно ушедший в свои мысли. — Этого не потребовалось, милорд. Леди Честити спит как убитая, и, если бы даже в ее постель улеглась вся английская армия, она и тогда не проснулась бы. Мне пришлось щипать ее, чтобы разбудить, когда явился Уолгрейв с гостями.

— Да, но откуда вы знали, что она так крепко спит? — не унимался маркиз.

— Как откуда? От ее отца, разумеется, — ответил Генри со вздохом.

Граф покосился на него, но не сказал ни слова, а Честити с тоской подумала, что Родгар ошибся, если сделал ставку на его исповедь. Чтобы ее отец хоть о чем-то проговорился, нужно вывести его из себя. Однажды ей это удалось. Может быть, снова попробовать?

Девушка поднялась, отведя руку Сина.

— Потому что моему отцу совершенно все равно, что будет с родной дочерью! Ведь так, чудовище? — Она подошла к графу и встала перед ним, уперев руки в бока, как простолюдинка. — Признайся, ты думал, что все пройдет как нельзя лучше, — и на тебе! Я обвела тебя вокруг пальца!

Она заметила, как граф подобрался, как сжал губы в линию.

— Сам посуди, если бы я покорно, как овца, вышла за Генри Вернема, ты был бы теперь свободен. Но я только посмеялась над твоей затеей. Тогда ты решил действовать хитростью: дал этому ничтожеству ключ от моей комнаты, выждал время и явился во главе целого отряда свидетелей! Ты хоть понимаешь, что натворил? Ты обесчестил меня так же гнусно, как если бы надругался над моим телом!

Лицо графа исказилось, он поднял трость. В ожидании удара Честити отскочила подальше, но он выхватил из эбонитового цилиндра длинный, как у шпаги, клинок и бросил секретарю.

— Линдли, за дело!

— Ну наконец-то! — воскликнул Син с яростным удовлетворением. — Как же давно мне хотелось добраться до этого негодяя!