Констанция. Книга вторая - Бенцони Жюльетта

Виктор гарцевал, понимая, что он недосягаем для пуль Филиппа.

А твоего дядю, мятежника и изменника короля, я с огромным удовольствием отдам судье Молербо. Как он обрадуется, Филипп, он будет целовать меня! А еще я получу награду. Я знаю, что он там, один бы ты с нами не справился и тебе бы давным-давно пришел конец.

Виктор, не помня себя от ярости, кричал и кричал. Ветер развевал его волосы, и он был похож на самого настоящего дьявола, перепачканный с ног до головы сажей и грязью.

— Эй, Виктор, — вдруг закричал Филипп Абинье. Всадник придержал коня, а Филипп прицелился и выстрелил.

Виктор Реньяр поднял своего скакуна на дыбы.

— Да ты и стрелять-то толком не умеешь, молокосос, а решился пойти на Реньяров, против меня, Виктора! Если ты такой смелый, Филипп, выходи, и мы сразимся один на один. Но я знаю, что ты гнусный трус и у тебя не хватит смелости покинуть дом.

Сердце Филиппа охватил праведный гнев. Он схватился за шпагу ихотел было броситься к двери, но Марсель оттолкнул племянника и крикнул:

— Ты что, сошел с ума? Он же специально выманивает тебя из дома, чтобы пристрелить как кролика!

И тогда Филипп, отложив клинок в сторону, вновь взялся за пистолеты.

Бандиты же, разогнав повозку, пытались ею высадить дверь черного входа. Но они поняли, что это им не удастся, потому что перед дверью была ступенька. И тогда они вчетвером, схватив большое бревно, лежащее у самого цоколя, принялись им, как тараном, бить в дверь. Две распорки вылетели, дубовые доски затрещали, а каленые гвозди с писком от каждого удара начали вылезать из своих гнезд.

Марсель Бланше застыл прямо перед дверью с двумя пистолетами наготове.

— Филипп, ты будь у окон, а я встречу их здесь.

Этель тоже пришла на помощь своему брату, держа наготове заряженные пистолеты. И как только дверь с грохотом упала на пол.Марсель Бланше не раздумывая, разрядил два своих пистолета прямо в нападавших и тут же схватил поданное Этель ружье.

Один из бандитов все же успел выстрелить. Марсель вскрикнул, иружье выпало на пол. А на правой стороне груди, под ключицей, у него появилось большое кровавое пятно.

Этель не раздумывая выстрелила прямо в голову бандита, который торопливо выхватил из — за пояса клинок. Выстрел женщины был точным. Бандит захрипел и, захлебываясь в собственном крике, упал прямо к ногам женщины.

И тогда Этель, взяв ружье за ствол, размахнулась и изо всей силы ударила бандита по голове. Он замер навсегда.

А Марсель Бланше, корчась от боли, лежал на полу, пытаясь рукой зажать рану. В другой руке он сжимал пистолет и целился в дверной проем.

Но бандиты, испугавшись такого смелого отпора, уже бросились наутек.

— Сестра, кажется меня зацепило и на этот раз, по-моему, серьезно.

— Да нет, нет, Марсель, — заволновалась Этель, — все будет хорошо. Я тебя сейчас оттащу наверх.

— Не надо меня никуда оттаскивать, неси пистолеты и дай тряпку. Надо перевязать рану.

Тут кстати подоспела Лилиан. Она подхватила Марселя Бланше и, оттащив немного в сторону, принялась перевязывать.

Марсель скрежетал зубами, закатывал глаза, хватался рукой за ножку стула, но ни единый стон не слетел с его губ.

— Тебе легче. Марсель? — шептала Лилиан.

— Да, да, дорогая племянница, мне совсем хорошо. Не волнуйся, я еще смогу стрелять.

Сквозь тугую белоснежную повязку начала проступать кровь. Пятно ширилось.

На этот раз, Лилиан, твоему дяде не повезло. Меня много разранили, но всегда легко, а на этот раз бог отвернулся от меня и дело обстоит скверно.

— Да нет, нет, Марсель, — причитала Лилиан, — все будет хорошо, сейчас я принесу тебе попить.

— Да, принеси вина и притащи сюда заряженные пистолеты.

А Этель Абинье стояла прямо перед дверью, дерха р руках заряженное ружье, нацеленное в темноту. Ее лицо было решительным и суровым, две горькие складки лежали в уголках ее рта. Сквозняк шевелил седые волосы, и ее голова казалась окруженной серебрянымсверкающим нимбом.

Констанция подошла к Филиппу, который сидел на корточках у разбитого окна.

— Филипп, если с тобой что-нибудь случится, я себе этого никогда не прощу.

— Не волнуйся, Констанция, — ответил Филипп Абинье, — все обойдется, нам поможет бог и мы выберемся из этой передряги.

— Я боюсь, мне очень страшно. Мне еще никогда в жизни не былотак страшно.

— Да что ты, любимая моя! — Филипп прижал девушку к груди и зашептал ей на ухо ласковые слова, пытаясь ободрить и утешить своюрастерявшуюся испуганную подругу.