Шипы и розы (Шепот роз) - Медейрос Тереза

Эти слова возродили в памяти картины прошлого: загорелые руки помогают снять корсет, обнажается нежная белая кожа; нижние юбки, шурша, спадают к ногам; горячие губы касаются бедра, одновременно ловкие пальцы снимают кружевные подвязки… Сабрина попыталась одернуть себя, подивившись тому, что на ум приходят сцены раздевания, а не одевания.

Строгий голос тетушки Оноры ворвался в ее воспоминания:

— …совершенно неприлично без компаньонки.

Морган выпрямился и одарил хозяйку дома сверкающей улыбкой:

— Пустяки. Убежден, что леди Маклеод будет счастлива сопровождать нас. Она вдова и будущая мать, и ее репутация абсолютно безупречна.

У дядюшки Вилли нервно задергалась щека. Тик одолевал его каждый раз, когда случалось сталкиваться с рассуждениями Моргана, имевшими многозначительный подтекст.

— Ну разумеется, уважаемый друг, если вы так уверены, то…

Неожиданно вмешалась Энид, проявив нехарактерную для нее готовность к самопожертвованию. Она отложила вязанье, взялась за спинку инвалидного кресла и покатила его к двери.

— Если граф соблаговолит подождать нас, я помогу кузине одеться.

Все проигнорировали жалобный вопль Сабрины:

— Но я никуда не хочу с ним ехать! Он же сумасшедший!

Сабрина хмуро помалкивала, пока вокруг нее суетилась кузина, пустившая в ход все свое искусство, чтобы одеть и причесать подругу наилучшим образом. Энид даже поцеловала ее в холодную щеку, прежде чем передать в руки врага.

— Иуда! — прошипела Сабрина, адресуясь к кузине, когда инвалидная коляска, направляемая Морганом, покатила к боковой двери, распахнутой расплывшимся в улыбке ливрейным лакеем.

Впрочем, Сабрина получила возможность отомстить подруге, когда они оказались на залитой ярким солнцем улице и перед ними предстал Рэналд в напудренном парике и ливрее. По-видимому, Энид и вообразить не могла, что предводитель Макдоннеллов способен простить кузену столь ужасное преступление и позволить негодяю сопровождать себя в Лондон.

Вначале Энид мертвенно побледнела, потом покраснела, а Рэналд с неприкрытым изумлением смотрел на ее округлившийся живот. Но тут в дело вмешался Морган:

— Я не говорил Рэналду, что он скоро станет папочкой. Я решил, что он предпочтет услышать это от тебя.

Сабрина ядовито усмехнулась, но долго злорадствовать не пришлось. Морган извлек жену из инвалидной коляски и так крепко сжал в объятиях, будто опасался, что она убежит, хотя прекрасно сознавал, что она не может этого сделать. Они чуть задели друг друга носами, когда Морган устраивал ее на кожаном сиденье.

— Негодяй, — пробормотала Сабрина.

— Малявка, — не остался в долгу Морган.

Высоко задрав нос, за больной последовала Энид, а великан пристроил инвалидную коляску на запятках кареты, потом уселся напротив дам.

— Почему бы тебе не вывесить на карете плакат? — язвительно предложила Сабрина, как только карета тронулась с места. — «Полпенса за погляд. Спешите видеть калеку». Глядишь, со временем обо мне книжку напишут.

— Не говори глупостей, — сурово оборвал жену Морган, оглядывая ее с головы до пят, от кокетливо изогнутых полей шляпки до кончиков остроносых туфелек, высовывавшихся из-под длинной юбки. — За тебя можно взять не меньше двух пенсов.

Сабрина покорно сложила на коленях руки в перчатках, вынужденная примолкнуть под сверлящим взглядом мужа. Едва экипаж свернул за угол, как в оконце показалось ухмылявшееся лицо Рэналда, и Энид поспешно задернула занавеску.

Не прошло и минуты, как над головами загрохотало, словно по крыше карабкался громадный паук, и в противоположном оконце вновь появился, прижавшись носом к стеклу, Рэналд. Энид прикрылась веером.

Карета неожиданно остановилась, запахло рекой, со всех сторон доносился неумолчный шум проспекта, заполненного людской толпой. Сабрина изогнула шею, выглянула в оконце и поняла, что они подъехали к Тауэру.

— Правильный выбор, — похвалила она мужа. — Чем-то напоминает замок Макдоннеллов, но, думаю, здесь намного уютнее.

— А ты бы предпочла попасть в сумасшедший дом?

— Нет, я бы предпочла очутиться в кровати, точнее, собственной постели в доме моего дядюшки.

— Что ж ты раньше молчала? — укоризненно сказал Морган. — Это можно было бы организовать.

Сабрина облила нахала презрением, но не сочла нужным возражать. Она сидела, гордо выпрямившись и глядя прямо перед собой, пока Морган отвязывал инвалидную коляску.