Случайная встреча - Холт Виктория

— Кажется, я задержался, чтобы переброситься с Эдвардом парой слов, — вставил Джейк.

У меня заколотилось сердце. «Ах, Джейк, — подумала я, — неужели ты оставался с ним наедине… даже несколько минут?»

— Ну что ж, значит, мистер Баррингтон был один до вашего прихода, миссис Баррингтон.

— И тогда же он принял снотворное? — спросил Джейк.

— Нет, обычно он принимал его перед моим уходом. Эдвард не хотел чувствовать себя сонным, пока мы болтаем. Некоторое время я посидела с ним, как обычно, мы разговаривали. Эдвард выпил лекарство при мне, потом я взяла у него пустой стакан и поставила на тумбу.

— Не понимаю! — воскликнул Джеймс — В рождественскую ночь! Даже если он задумал это, наверняка выбрал бы другое время!

— Вы считаете это существенным? — резко спросила Клер.

— Видите ли, — пояснил Джеймс, — он подумал бы о людях, празднующих Рождество. Ведь он был из тех, кто всегда думает о других! Нет, тут какая-то ошибка! Во-первых, он не стал бы убивать себя, а если и стал, то не в рождественскую ночь!

— Тогда, — проговорила Клер, и я заметила, как сверкнули ее глаза, — это сделал кто-то другой!

И вновь повисло молчание, и никто из присутствующих не решался взглянуть друг на друга. Неожиданно я поняла, что не, в силах дальше выносить это. Я встала и сказала:

— Мне нужно кое-что сделать! — И вышла из комнаты.

Я плохо помню, что происходило в тот день, за исключением того, что он был похож на дурной сон. Послали сообщение мистеру и миссис Баррингтон. В Грассленд прибыли мои родители, они были глубоко потрясены. Приехали Амарилис и Питер.

Амарилис была крайне взволнована; она нежно обняла меня:

— Милая, милая Джессика, как все это ужасно! Бедный Эдвард! Но какие страдания сваливаются на оставшихся в живых! Он был таким хорошим, так любил тебя!

Я понимала, что бы ни случилось, я всегда найду у Амарилис поддержку и сочувствие. Я заметила, что Питер поглядывает на меня иронически: я даже не решалась думать о том, что может прийти ему в голову. Мать спросила:

— Не хочешь ли ты вернуться с нами в Эверсли? Отец говорит, что тебе не следует слишком нервничать. Он сам займется всем этим и добьется расследования. Возможно, тебе лучше побыть с нами до его завершения.

Я сказала, что предпочитаю остаться в Грассленде.

— А Тамариск? Может быть, лучше забрать ее с собой? А если будет противиться, можно попросить Джонатана убедить ее.

— Да, — согласилась я, — так будет лучше: здесь сейчас не до нее!

— Полагаю, скоро приедут Баррингтоны. Какой ужасный удар для них! Они были такой дружной семьей, а в Эдварде души не чаяли… особенно после несчастья!

День тянулся бесконечно. Наконец наступил вечер, и я обрадовалась, когда наступило время ложиться спать. В течение всего дня я избегала Джейка. А так много хотела сказать ему… и так сильно боялась говорить с ним. А вдруг, если я спрошу его прямо, он расскажет мне правду! Но хотела ли я знать эту самую правду? В глубине души я боялась ее.

Я легла в постель, но знала, что уснуть не смогу. Лежала, закрыв глаза, размышляла о событиях предыдущей ночи, пытаясь припомнить все подробности: что сказал Эдвард, что ответила я, не выглядел ли он как-то необычно? Я выискивала в памяти какие-то особые слова, что-то многозначительное. Я хотела убедить себя в том, что Эдвард сам лишил себя жизни. А если это так, значит, он сделал то, чего желал. Я припомнила, как он уговаривал меня потанцевать с Джейком. Тогда я оглянулась и увидела, как он задумчиво смотрит на нас.

Если Эдвард сам лишил себя жизни, значит, он этого хотел? Он имел право оставить этот мир, если жить в нем стало невыносимо. Но никто другой не имел права лишать Эдварда жизни! Если бы только я смогла убедиться в том, что Эдвард сам принял это решение, то сумела бы пережить эту трагедию. Никто… даже Джейк… не сможет сделать меня вновь счастливой, если это не так. Но как узнать правду?

Дверь спальни тихо открылась. Я подумала, что это Джейк, и уже собиралась протестовать, но вошла Клер. Она встала в ногах моей постели.

— Эдвард мертв! — сказала она так, будто мне это неизвестно. — Он должен был умереть, не так ли? Иначе как бы ты смогла выйти замуж за своего любовника?

— Что ты говоришь?

— Ты сама все знаешь! Я любила Эдварда так, как ты никогда и никого не сможешь полюбить! Когда я переехала к ним, мне было всего семь лет. Я была бедной родственницей. О да, все члены семьи были добры ко мне, но Эдвард — по-особому. Он заставил меня почувствовать себя личностью, не просто бедной родственницей, которую пришлось принять, ибо ей некуда было деться! До тебя он был совсем другим, он любил меня. Я уверена, он был способен на настоящую любовь ко мне, но появилась ты и все испортила!