Случайная встреча - Холт Виктория

— Правда все-таки будет установлена! — ответила я. — Это именно то, чего хочу я и чего хочет мой отец!

— Правда? Только правда и ничего, кроме правды? — спросил он, приподняв брови. — Есть небольшое дело, которое, по моему мнению, будет разумнее сохранить в тайне. Ты знаешь, что я имею в виду, поскольку мы уже обсуждали с тобой этот вопрос!

— Чего ты хочешь сейчас? — спросила я.

— Я не шантажист, а всего лишь использую возможность, которая мне предоставляется. Я был бы дураком, шантажируя тебя, в то время как за тобой стоит могущественный отец. Мы знаем друг о друге некоторые тайны, и я хочу от тебя лишь постоянного молчания. Предположим, всего лишь предположим, что следствие пройдет гладко и ты со своим любовником выйдете сухими из воды. Вы поженитесь, и тогда ты можешь подумать: «А какая разница, что у меня был любовник еще до смерти мужа? Дело закрыто. Почему бы мне не рассказать то, что я знаю о Питере Лэнсдоне и о его темных делишках в Лондоне?» Я хочу, Джессика, чтобы ты поклялась, что будешь молчать. И хочу, чтобы поклялась до начала следствия!

— А если не поклянусь?

— Тогда я буду вынужден сообщить следствию о том, что у тебя был мотив устранить мужа. Что я выяснил случайно, конечно, как ты тайком встречалась со своим любовником в Лондоне. Так что… я буду обязан намекнуть на то, что у тебя была причина устранить Эдварда!

— Я презираю тебя!

— Иногда приходится быть безжалостным для того, чтобы пробиться в жизни!

— Любопытно, что сказала бы Амарилис, узнав, за какого человека она вышла замуж?

— Амарилис предана человеку, за которого вышла замуж! Она ни секунды не жалела об этом.

— Это и странно!

— В этом нет ничего странного: разные люди и видят нас по-разному! Для тебя я — безнадежный грешник, для Амарилис — трудолюбивый и удачливый предприниматель, великолепный муж и отец! Когда я с Амарилис, я действительно такой, каким она меня представляет, а с тобой я — авантюрист! Я и то и другое, Джессика, такова жизнь! Конечно, я не верю, что смертельную дозу лекарства налила ты. Что же касается непредсказуемого и страстного Джейка?.. Поклянись, что будешь вечно хранить мою тайну. Тогда я не выступлю на следствии и не расскажу все, что знаю о тебе и Кадорсоне!

Я вспомнила, что когда-то Ли предсказала нам с Амарилис нашу судьбу. Тогда она сказала, что Амарилис пройдет по жизни радостно, поскольку не видит зла и опасностей, окружающих ее. Как она была права! Наверное, Амарилис всегда была такой, вот почему жизнь всегда поворачивалась к ней хорошей стороной. Она не видела зла, оно как бы не существовало для нее.

Я припомнила тетушку Софи, никогда ничего не видевшую вокруг, кроме зла, и прожившую всю жизнь несчастной. Мне показалось, что люди сами творят свое счастье или несчастье и что в их силах строить свою собственную жизнь, уж, во всяком случае, в такой ситуации.

— Ну? — спросил Питер. — Твой ответ? Мы даем оба обет молчания?

Я медленно произнесла:

— Я никогда не расскажу того, что знаю. — Он нагнулся ко мне:

— И я о тебе, дорогая Джессика!

Питер приподнял шляпу и поехал дальше.

Настал день следствия. Присутствовали Джейк и Амарилис с Питером Лэнсдоном. Джеймса и Тоби, как и нас с Джейком, должны были вызвать в качестве свидетелей: мы были последними, кто видел Эдварда живым.

Я сидела со своими родителями. Лицо отца было мрачным и напряженным, он выглядел старым и усталым. Я не знала, можно ли это отнести на счет бессонницы и озабоченности, но то, что он очень встревожен опасностью, нависшей надо мной, было несомненным.

Я наблюдала за Джейком, дающим показания. Он рассказал о том, как помогал Тоби перенести Эдварда в постель. Пришлось объяснять, что обычно это было обязанностью Джеймса, но, поскольку он повредил спину, этим временно занимался Тоби.

Затем Джеймс рассказал о том, как отмерил дозу лекарства, вылил его в стакан воды и поставил у изголовья, на тумбу. Он вышел из комнаты вместе с Тоби, а сэр Джейк остался там на несколько минут, поговорил с мистером Баррингтоном и тоже вышел.

Настал мой черед. Я рассказала как вернулась домой в рождественскую ночь, что моего мужа вынесли из экипажа, посадили в кресло-каталку и ввезли в дом. После того как его уложили в постель, я навестила его, что было у нас в обычае. Вода со снотворным стояла на тумбочке, и я вручила мужу стакан, как делала всегда перед тем, как мы прощались на ночь.