Креольская честь - Мартин Кэт

В ожидании Мери она сидела на мягком стуле перед туалетным столиком и смотрела в окно, наслаждаясь буйством красок, среди которых преобладали желтые, светло-лиловые и розовые. Вдруг дверь быстро открылась и в комнату стремительно вошел Александр дю Вильер.

По его грозному, насупленному виду она сразу же обо всем догадалась.

— Я полагал, что ты хорошо поняла меня, — сказал он резким голосом. — Я не допущу воровства в своем доме… — Алекс так и не договорил. На какой-то миг ему почудилось, будто он зашел не в ту комнату. Девушка, которая смотрела на него, ничем не напоминала ту замарашку, которую он купил на аукционе. — Хорошо, что Фортье так и не смог хорошенько разглядеть тебя. Он не раздумывая выложил бы две тысячи.

— Две тысячи? — выдохнула она, вставая. — Вы заплатили за меня две тысячи?

— Да. Хотя, честно сказать, уже сожалею об этом. — Но в самом ли деле он сожалел? Девушка была еще совсем юной, почти ребенком, но, глядя на нее, он чувствовал жгучее томление в паху. Волосы цвета только что отчеканенных центов, глаза как аквамарины. Губы полные, нежнейшего розового цвета.

Черт побери, его еще никогда так сильно не влекло к молоденькой девушке.

— В последний раз предупреждаю тебя, — сказал он. — Если не хочешь, чтобы я опять выставил тебя на аукцион, веди себя как следует.

— Пожалуйста… это не то, что вы думаете… — При одной мысли, что она опять может оказаться на подмостках, ей едва не стало дурно. — Я… я. просто смотрела… на все эти красивые вещи… которых тут так много. — И тут она вдруг поняла, что все это были женские вещи. Эти кружева, это благоухание. Значит, Алекс женат. — Я… я не могла удержаться.

) Алекс внимательно наблюдал за ее лицом. И видимо, хорошо понимал, что она лжет. Ей хотелось провалиться на месте.

— Все эти хорошенькие вещи принадлежат другой женщине. Смотри, не забудь об этом.

— Месье дю Вильер, — произнесла она, стараясь, как и служанка, выговаривать его имя на английский манер. — Я высоко ценю то, что вы сделали — Так-то вот. Она еще не забыла его зловещие слова, что он купил ее для развлечения. — Даю вам слово чести, что ничего у вас не украду.

— И сколько стоит честное слово воровки? — По интонации его голоса можно было понять, что оно не стоит и ломаного гроша.

— Я не воровка. Я знаю, вы не верите мне, но это чистая правда. Я не делала ничего того, в чем меня обвинили. Что до моего честного слова, то я ценю его выше всего на свете. Это единственное, что у меня осталось.

Пока она говорила, Алекс смотрел на нее в упор. Прямой взгляд, гордо поднятая голова сказали ему, что на этот раз она не лжет. Тут у него не было никаких сомнений. В Бель-Шен жили сотни людей. И за всех этих людей он нес ответственность. Он научился разбираться в людях, будь то мужчина или женщина, и редко ошибался.

— Хорошо, Ники. Я поверю твоему слову.

— Поверите? — У нее был такой изумленный вид, что он чуть было не рассмеялся.

— Да. Именно это я и сказал. — Он протянул ей руку, но девушка не шевелилась, напоминая боязливого дикого зверька.

Он продолжал держать руку, чтобы она могла убедиться в искренности его намерений. Наконец, она протянула и свою.

Ее маленькие теплые пальцы утонули в его ладони, а улыбка тронула его сердце. Такую улыбку он видел лишь раз, и сожаление о том, что он выкупил ее контракт, стало быстро улетучиваться.

— Я думаю, ты успела проголодаться.

При упоминании о еде Ники облизнула губы.

— Да.

— Почему бы тебе не спуститься вниз и не отведать стряпни нашей поварихи? Я предупредил ее, что ты придешь.

— Спасибо, — сказала она, не трогаясь с места.

— Иди же.

Слегка улыбнувшись, она исчезла. Впечатление было такое, будто в комнате погас свет, и Алекс впервые осознал, что за окнами уже смеркается.

В последний раз Ники видела Бель-Шен совсем еще девочкой.

В ее памяти лишь смутно сохранилось великолепие большого белого двухэтажного дома, возносившегося над сырой черной приречной землей. Каждый уровень с промежутками в десять футов окружали колонны, которые поддерживали широкие веранды. Благодаря им летом в комнатах было прохладно.

Над двухскатной крышей с маленькими слуховыми окошками вздымались высокие трубы.

Подъезжая в ландо к поместью, Николь уже представляла себе, как увидит в гостиных красивые черные камины из редкого бельгийского мрамора, увидит большую розовую хрустальную люстру, которая обычно освещала вестибюль. Как ни роскошен был дом в Медоувуде, он не мог идти ни в какое сравнение с Бель-Шен.