Под парусом мечты - Ларк Сара

Все прошло так, как и задумала Лилиан. Притворившись, что увлечен игрой, мальчик налетел на Бена, едва не сбил его с ног и на миг вцепился в него, как будто боялся упасть сам.

— Мертвый почтовый ящик, южный бук, кладбище! — заговорщически прошептал Бобби и, подмигнув Бену, добавил: — Развилина справа, на уровне головы… — И помчался дальше. Бен, нахмурившись, стоял на месте, пытаясь осмыслить информацию.

Во время богослужения Лилиан украдкой косилась на него. Не собирается ли он незаметно выйти? Ждать, когда закончится служба, нельзя, ведь на кладбище, возможно, будет полно людей!

Бену потребовалось немного больше времени, чтобы осознать значение услышанных от Бобби слов. Он не сразу сообразил, что малыш — младший брат Лилиан, поэтому лишь в самом конце богослужения встал и выбежал из церкви. Флоренс посмотрела на него с некоторым неудовольствием, но увидела, что Лилиан сидит с родителями, и успокоилась. Теперь главное, чтобы Бен нашел записку… Впервые за это утро Лилиан молилась искренне.

Позже перед церковью она увидела заметно повеселевшего Бена. Молодой человек прямо-таки сиял, и Лилиан стала опасаться, что его мать может поинтересоваться, что случилось с ее сыном, который всего несколько минут назад был мрачным и недовольным всем и вся. Однако Флоренс, увлеченная разговором с преподобным отцом, даже не заметила, что Лилиан лукаво подмигнула ее сыну и победно взмахнула рукой. Мертвый почтовый ящик в южном буке был, вне всякого сомнения, огромным шагом вперед в их отношениях.

Последовавшее за этим событием время было очень волнующим для юных влюбленных. Хотя они виделись только в церкви или случайно в городе и при этом изо всех сил изображали безразличие, поскольку, как правило, им приходилось сопровождать Тима и Флоренс, переписка их была весьма оживленной. Особенно старалась Лилиан, которая придумывала все новые и новые тайники, где она прятала записки или маленькие подарки для Бена. У юноши, в отличие от Лилиан, не было такого конспиративного таланта, но он подхватывал ее идеи и обменивал ее посылочки с собственноручно испеченным печеньем и щедро разрисованными сердечками и цветами письмами на все новые и новые элегии, посвященные ее красоте и уму.

Иногда Лилиан вплетала в свои послания поэтические строки, выписанные из альбома, но в основном рассказывала о своей повседневной жизни. В своих письмах она писала о лошади, автомобиле, который все больше и больше завоевывал ее сердце по мере того, как она осмеливалась сильнее давить на педаль газа, и, конечно же, о своем жгучем желании снова увидеться с Беном.

«Ты не можешь выбраться ночью? Может быть, у тебя под окном растет какое-нибудь подходящее дерево?» — спрашивала она в послании.

Бену еще никогда не приходила в голову мысль выбраться из дома ночью, но, в принципе, она показалась ему настолько волнующей, что он тут же написал стихотворение о том, как сверкают в лунном свете волосы Лилиан.

Это показалось Лилиан восхитительным, но в некотором роде она была разочарована. В стихотворениях Бен мог часами разглагольствовать о том, какие героические поступки он готов совершить и с какими опасностями столкнуться, чтобы сорвать поцелуй с губ Лилиан. Но в действительности не предпринимал никаких попыток, чтобы увидеться с ней. В конце концов девушка решилась действовать.

«В четверг ночью, в половине двенадцатого, в конюшне “Лаки Хорс”», — бесстрашно написала она. Назначенное место встречи заставило Бена густо покраснеть, поскольку «Лаки Хорс» представлял собой не только паб, но и почасовой отель мадам Кларисс. Размышления о том, как его прекрасная, невинная Лили могла попасть в такое гнездо разврата и согласна ли его совесть поддерживать ее в этом, стоили ему немало бессонных ночей.

Лилиан же совершенно не переживала на этот счет. Она мыслила практично, впрочем, как и всегда. «Лаки Хорс» подходил просто потому, что там часто бывал ее отец. Тим Ламберт и Мэтт Гавейн не пропускали ни одного четверга, и с недавних пор Лилиан была обязана возить Тима в город и забирать его незадолго до закрытия. Конечно же, ей было строго велено парковаться на свету фонарей, не выходить из автомобиля и не открывать двери. До сих пор электрическое освещение в Греймуте было только в центре города, и честной девушке нельзя было показываться на улице ночью.

Однако Лили была не из пугливых и, кроме того, прекрасно ориентировалась в окрестностях «Лаки Хорс». Ее мать жила в пристройке рядом с конюшней, когда работала пианисткой в баре, к тому же и мадам Кларисс, и ее девушки были ближайшими подругами Илейн. Когда Лилиан была маленькой, Илейн часто брала ее с собой на встречи с ними, и девочка играла в конюшне и на улицах вокруг здания. В последние годы это случалось редко — девушки у мадам Кларисс менялись, поскольку уже через несколько месяцев выходили замуж за шахтеров, — но страх перед борделем Лилиан был неведом. Кроме того, она точно знала, кто из друзей Тима приезжал верхом, кто в автомобиле, а кто просто приходил пешком. По четвергам в конюшне могла быть только одна лошадь, костлявая кобыла кузнеца, а кузнец никогда не выходил из паба до закрытия. Поэтому молодым влюбленным никто не должен был помешать. И если Лилиан подъедет к пабу с тыльной стороны и поставит автомобиль в тени пристройки, риск, что его обнаружат, был практически исключен. Еще более надежной — и, конечно же, романтичной — была бы встреча за городом. Но Бену пришлось бы слишком далеко идти. Лилиан прокляла то обстоятельство, что юноша не любил ездить верхом и поэтому у него не было лошади. Впрочем, повозку водить ему тоже не нравилось. Он даже не сумел бы запрячь лошадь. А семейный автомобиль Биллеров водил только шофер.