Желание и честь - Райс Патриция

– О'Тул, вы принимаете меня за дурочку. Рассказывайте эти сказки кому-нибудь другому.

– Да, О'Тул, прекрати болтать вздор и замолчи, – раздался другой мужской голос.

Бланш узнала холодный тон своего тюремщика. Уж, конечно, это не был голос пылкого обожателя.

– Подождите! – вскрикнула она, боясь оборвать эту слабую связь с внешним миром. – Что с моими слугами, О'Тул? Где они? Мой поверенный позаботился о них?

– Да, миледи. Они подготавливают ваш дом в Гэмпшире к вашему возвращению. Я взял на себя смелость сказать им, что вы в безопасности.

– Благодарю вас, – задумчиво проговорила она. – А теперь, будьте добры, найдите мою компаньонку, где бы она сейчас ни находилась, и привезите ее ко мне, а затем прикажите моей горничной в Гэмпшире уложить мою одежду и прислать сундук сюда, за что я буду вам очень признательна.

Мужчины молчали. Бланш размышляла о том, как они смогут объяснить исчезновение Диллиан. Они не знают, где ее искать. А Диллиан не может придумать, как ей появиться здесь подобающим образом. Возможно, она воспользуется приездом О'Тула. Бланш страшно надоело сидеть одной или слушать маркиза, неохотно читавшего ей по нескольку часов в день. О'Тул называет его маркизом, но она еще не встречала дворянина, который бы вел себя подобным образом.

– Да, О'Тул, – сурово приказал так называемый маркиз, – отправляйся за компаньонкой и одеждой леди да прихвати заодно хорошего доктора.

– Да, ваша светлость. – Она услышала удалявшиеся шаги О'Тула и почувствовала себя покинутой. С маркизом ей было ужасно скучно.

Что-то тяжелое стукнуло о стол.

– Я принес цветы, миледи. Сегодня тепло, и они так приятно пахнут. Хотите, я открою окно?

Она чуть не рассмеялась: он был так неловок. Будучи дочерью маркиза, внучкой герцога и богатой наследницей, она привыкла к поклонению мужчин. Они кланялись и целовали ей руку, читали стихи, чтобы ее развлечь. А этот мужлан плюхнул на стол что-то – вероятно, оловянную чашку – и сказал нечто вроде «вот вам цветы».

– Очень хочу, милорд, – вежливо ответила она. Она всегда оставалась вежливой, даже сейчас, когда ей хотелось кричать и топать ногами от отчаяния.

Она ощутила теплый весенний ветерок, ворвавшийся в открытое окно. Ей так хотелось выйти в сад, побродить среди ее любимых цветов, поиграть с котенком, посмеяться над шутками Диллиан. Возможно, ничего этого больше никогда не будет. Даже если она и не ослепнет, она должна трезво оценивать ситуацию. Ей уже почти двадцать один год, и она очень богата. Она должна выйти замуж и выполнять свои обязанности.

– Шрам очень безобразный? – осторожно спросила она.

Как всегда, он не торопился с ответом, и, хотя ее раздражала его медлительность, она терпеливо ждала. Она ведь не могла посмотреться в зеркало.

– Какой шрам? – неуверенно спросил он. Это был глупый вопрос, но она ответила:

– Он стягивает мне кожу. Должно быть, на него страшно смотреть.

Его пальцы нежно прикоснулись к ее щеке.

– Бог накажет того, миледи, кто посмел испортить такую красоту. Я не могу сказать, каким он будет, когда заживет. Такие раны кажутся страшнее, когда свежие. Я бы не стал об этом беспокоиться раньше времени. Если и останется след, то ваша внутренняя красота затмит его.

Пораженная мгновенным переходом от угрюмой грубости к светской лести, Бланш не отмахнулась от его слов, как сделала бы, произнеси их О'Тул. Вспомнив, что Диллиан рассказывала ей, как этот человек старается держаться в тени и прятать свое лицо под плащом, она подумала, что поняла, чем вызваны его слова.

– Благодарю, что вы приняли меня в своем доме, хотя вам наверняка не хотелось этого делать. Надеюсь, когда-нибудь я смогу ответить вам тем же.

Из его горла вырвался какой-то звук – не то одобрения, не то недоверия.

– Вы можете отблагодарить меня уже сейчас, отозвав вашу ведьму. Мои слуги убеждены, что она привидение, предвещающее ужасные несчастья. А я не хочу потерять свою кухарку.

Бланш не могла предать Диллиан. Она оставалась единственным ее оружием. Но если маркиз уже догадался о ее существовании, то она перестает быть этим оружием. Все же сначала она должна поговорить со своей кузиной.

Она уклонилась от прямого ответа.

– Если бы у меня была собственная ведьма, она быстро сделала бы меня здоровой. Может быть, ваших слуг тревожит мое присутствие? Я могла бы познакомиться с ними и успокоить их. Если только вы позволите мне это сделать.