Среди роз - Дрейк Шеннон

Тристан знал, что даже самые надменные дамы не пренебрегают знаками внимания со стороны конюхов. Наверное, хозяйка замка Иденби знает толк в любовных утехах.

Его вновь окатила горячая волна желания. Виной тому была незнакомка, которая умоляла, соблазняла, пробуждала к жизни самые потаенные низменные инстинкты. Рядом с ней Тристан вновь ощутил себя живым. Пожалуй, он смог бы забыть, что она — сторонница Йорков. Ночью все кошки серы.

— Прошу вас! — еще раз прошептала она, и ее голос пробудил в душе Тристана мучительную жалость.

Он понимал одно: этой женщины следует остерегаться. Но разве мог Тристан, в ушах которого еще звучали стоны умирающих воинов, отвергнуть предложение о мирных переговорах? Отказать противнику в милосердии?

Свое вожделение он находил крайне неуместным и досадовал на себя. Ему нет дела до судьбы этой женщины! И все-таки она была небезразлична Тристану.

— Леди, это безумие, — сухо бросил он. Она не ответила. — Вы слышали?

— Да.

— Я ничего не требую от вас в обмен на милосердие.

— Неужели вы ничего не поняли? Этого недостаточно! Но если мои подданные увидят нас вдвоем, если поймут, что я давно капитулировала, они тоже согласятся сдаться.

— Нет, это вы не поняли меня, леди. На свете полно блудниц.

Она окинула его властным и невозмутимым взором. Тристан вздохнул.

— Мы никому не станем мстить, никто не пострадает. Но повторяю: мне не нужна жена! Этим вы ничего не добьетесь. Замок в моих руках, все золото, драгоценности, припасы и земли будут поделены между моими воинами.

— Когда вы придете? — спросила она, вздохнув с явным облегчением. «Лгунья, ведьма! Что ты затеяла?» — гадал Тристан.

— Днем. Мои люди голодны. Если хотите прослыть гостеприимной хозяйкой, приготовьте побольше еды и вина.

Она кивнула:

— Мы будем ждать вас, лорд Тристан.

Он начал было спускаться по склону, но вдруг почувствовал на себе взгляд и обернулся. Луна посеребрила ее волосы и глаза, придавая ей таинственную, чарующую прелесть. И все же Тристан не доверял ей, понимая, что у нее не осталось другого выхода. В глубине души она наверняка презирала его и мечтала о мести.

Не важно. Пусть презирает.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Женевьева.

Тристан замер. Теперь, когда девушка добилась своего, ее голос зазвучал язвительно. Он впервые почувствовал, какая ненависть таится в этом хрупком существе.

Гнев охватил его мгновенно. Она затеяла опасную игру. Но… вожделение по-прежнему терзало Тристана — несмотря на мысли о возможном предательстве и лживости хозяйки Иденби.

Он вдруг метнулся к девушке, охваченный желанием схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть. Она не дрогнула. Тристан остановился прямо перед Женевьевой, так близко, что отчетливо видел серебристые глаза, ощущал жар ее дыхания, замечал, как приподнимается грудь. Под его взглядом Женевьева потупилась, а он усмехнулся, увидев, как на ее белоснежной шее быстро забилась тонкая жилка. На лице Тристана застыла пренебрежительная улыбка, маскирующая холодную ярость.

Она не чувствовала смирения и просила о милосердии совсем не так, как следует это делать. Она играла с ним… Но Лизетта мертва.

Что это — гнев или нечто иное? Его сердце болезненно сжалось. Тристан знал, что он гораздо опытнее Женевьевы, крепче шелковой паутины, которой она пыталась обвить его. Он поклялся себе сломить ее волю, рассеять чары и узнать правду. Его губы растянулись в ехидной улыбке.

— Я никогда не покупаю товар, не узнав, каков он на вкус.

С этими словами Тристан стиснул Женевьеву в объятиях и впился в ее губы.

Она издала странный звук и напряглась от страха. Он слышал частые удары ее сердца.

Губы, сладкие, как вино, затвердели под его напором. Значит, ей еще не знакома страсть, догадался Тристан, но это не смягчило его. Он заставил Женевьеву приоткрыть рот и просунул язык между ее губ дерзким, почти оскорбительным движением.

Она ощутила его прикосновение. Он подхватил ладонью грудь Женевьевы и снова почувствовал, как колотится ее сердце. Изучая ее тело, Тристан пришел в восхищение от полной и упругой груди, тонкой талии, которую можно было обхватить ладонями, от плавного изгиба бедер.

Издав сдавленный крик, Женевьева отпрянула. Казалось, она хотела бы наброситься на Тристана, осыпать его проклятиями. Но ничего подобного не произошло. Рука, поднятая, чтобы оттолкнуть Тристана, опустилась.