Адора - Смолл Бертрис

— Да, капитан Хассан.

— Боюсь, принцесса, что шторм не окончится еще долго и скоро вам придется подняться на палубу.

— Вы хотите сказать, что корабль тонет?

— Пока еще нет, но шторм очень сильный, и сейчас уже я не могу ничего сделать. Корабль неуправляем, и мне, как и всем остальным, ничего не остается, кроме как молить всемогущего Аллаха помиловать нас.

— Через сколько времени корабль начнет тонуть?

— Точно никто не скажет, но думаю, еще полчаса он продержится на воде, а потом — все в руках Божьих. Я надеюсь, что мы все-таки выберемся из этой переделки, какой-то внутренний голос говорит мне, что еще не настал день моей смерти.

— Предупредите нас, когда нужно будет подниматься наверх.

— Конечно, принцесса. Я лично приду за вами. Он ушел, а Феодора растолкала сына:

— Халил, просыпайся, вставай быстрее.

— Что случилось, мама? — спросил он, открывая глаза. — Мы тонем?

— Нет, малыш, еще нет. Но на всякий случай надо быть готовым к тому, что придется подняться наверх.

Как бы в подтверждение только что произнесенных ею слов корабль вдруг сильно тряхнуло, и через минуту Феодора увидела, как из щелей в полу каюты начинает просачиваться вода. В тот же момент вбежал бледный капитан:

— Все пропало, принцесса, нам не спастись!!! Казалось, этого человека подменили. Несколько минут назад он с улыбкой рассуждал о том, что день его смерти еще не настал и не надо впадать в отчаяние, а сейчас от страха он был на грани помешательства.

Феодора не знала, что надо делать в таких случаях, и она просто заговорила своим красивым тихим и спокойным голосом:

— Не надо истерик, капитан, давайте поднимемся наверх.

Как ни странно, ровный тон Феодоры, казалось, успокоил капитана.

— Поднимайтесь наверх, принцесса, и, пожалуйста, побыстрее, — произнес он уже обычным голосом.

Внезапно корабль сильно накренился, пол под ногами зашатался и послышался жуткий, пронзительно-тягучий треск. Капитан моментально выскочил за дверь, Феодора, подхватив Халила, уже было бросилась за ним, но ее задержал вопль Ирины:

— О Аллах, спаси нас, мы тонем! Мы тонем! Феодора вернулась, схватила ее за руку и потащила за собой, на ходу пытаясь успокоить старую служанку:

— Не кричи, глупая женщина, мы еще не тонем. Вот когда увидишь вокруг себя рыб, как ты говорила, тогда уже точно потонем, а сейчас надо не кричать, а подниматься на палубу.

Феодора за руку тянула Ирину, которая была явно не в себе и, казалось, даже не понимала того, что ей говорят.

Едва они выбрались на палубу, к ним подскочил капитан; он что-то говорил, но за неистовым ревом моря они не слышали его крика.

— Что случилось, что это за треск? — пыталась перекричать грохот волн и свист ветра Феодора.

— Мы потеряли главную мачту, — прокричал в ответ капитан. — Но шторм, кажется, стихает. Боюсь загадывать, может быть, мы и выберемся.

Буря и в самом деле окончилась так же неожиданно, как началась. В несколько минут море опять стало гладким как зеркало, ветер стих, а дождь прекратился. Корабль очень сильно пострадал, все три мачты переломило, в трюме была течь, во время шторма погибли несколько матросов.

— Принцесса, все ваши люди живы? — спросил капитан.

— Да. Скажите, корабль сможет доплыть до берега?

— Ничего не могу сказать. Я бы вам посоветовал спуститься в каюту, воду уже откачали, и там вам будет лучше.

— Если можно, я еще постою здесь, хочется побыть на свежем воздухе. Я благодарю вас, ведь именно вам, капитан, мы обязаны сегодняшним спасением.

— Не столько мне, сколько счастливому случаю, принцесса. К тому же, если б не вы, я бросил бы управление кораблем. Мне казалось, что все потеряно, и только ваше самообладание вернуло мне решимость продолжать борьбу. Для меня большая честь быть капитаном корабля, на котором находится такая смелая и красивая женщина.

Не привыкший к произнесению столь высокопарных речей, капитан смутился, неловко поклонился Феодоре и пошел осматривать корабль, вернее, то, что от него осталось.

Феодора просто стояла у борта корабля и вдыхала свежий морской воздух. После треволнений прошедшей ночи ей хотелось побыть одной. Она вглядывалась в морскую воду, думая совсем о другом: о том, как не хочется ей возвращаться в Бурсу, в гарем султана. Несколько месяцев, проведенных в Фессалии, показались ей раем. Она с ужасом вспомнила, что скоро опять придется жить среди навязчивых, лживых людей, каждый день разговаривать с другими женами султана, слушать сплетни о новых фаворитках. Как все это пусто и никчемно.

Не махнуть ли на все рукой, не возвратившись совсем? Она оторвала взгляд от воды и увидела, что на горизонте, переливаясь всеми цветами в лучах восходящего солнца, встала радуга. Феодора остановила пробегавшего мимо матроса:

— Мы не будем менять курс?

— Нет, ваше величество. Капитан сказал, что плывем на юг и, только если выяснится, что кораблю нужна срочная починка, пристанем к берегу раньше.

Она пошла в каюту. Ирина уже приготовила завтрак — горячий кофе с пирожными и фруктами. Халил сидел за столом с набитым ртом, и глаза его радостно сияли.

— Капитан разрешил мне помочь ему в починке корабля! — крикнул он, едва увидев мать. — Ты меня отпустишь?

— Иди, конечно, — ответила Феодора, и мальчик, даже не допив кофе, стрелой вылетел из каюты.

— Я не хочу есть, — сказала Феодора. — Я очень устала и хочу немножко поспать. Разбуди меня в полдень.

Ирина поклонилась и вышла, а Феодора прилегла, и стоило ей коснуться подушки, как она тут же уснула.

Уже ближе к полудню она сквозь сон услышала какие-то крики и звон оружия. Несколько мгновений она, ничего не понимая, прислушивалась, но, вспомнив о том, где она находится и что где-то здесь ее сын, она проснулась и быстро вскочила с кровати. На корабле происходило что-то непредвиденное. С палубы доносились крики, топанье ног, стоны, отрывистая непонятная речь. Она выбежала из каюты и поднялась на палубу, но, едва оказавшись там, остановилась как вкопанная. Возле сломанной мачты лежал без движения начальник ее охраны, из ран на его теле сочилась кровь, из груди вырывались прерывистые стоны. Над ним стоял человек, кажется, даже его подчиненный, и избивал его кнутом. В метре от них стоял ее сын и спокойно отсчитывал удары:

— Сорок семь, сорок восемь, сорок девять… У Феодоры помутилось в глазах, ноги подкосились, и она попыталась схватиться за дверь.

— Пятьдесят три, пятьдесят четыре, пятьдесят пять… — безжалостно произносил ее сын.

Пальцы ее разжались, и она упала в обморок. Очнулась она уже в каюте, в своей постели, над ней суетилась и причитала Ирина.