Звезда для Наполеона - Бенцони Жюльетта

Выбор пал на театр Фейдо недавно, главным образом из-за размеров зала, более вместительного, чем в Опере или театре на улице Луа. К тому же оказалось, что итальянская певица лучше чувствует себя на такой сцене, которая по традиции сохранилась в Итальянской Комедии и Комической Опере, чем на сцене Оперы, где балетные номера составляли главную сущность спектакля. Танцоры и танцовщицы не особенно любили, когда кто-нибудь предшествовал им на сцене, тогда как театр Фейдо был действительно храмом бельканто. И Пикар, директор Оперы, если и испытывал некоторое сожаление при мысли о потерянном им сказочном сборе, находил утешение, представляя себе ту массу неприятностей, которые ему пришлось бы претерпеть от невыносимого Огюста Вестри, «бога» танцев, не изменявшегося с возрастом к лучшему и деспотично царствовавшего в театре, считая его своей вотчиной.

Члены товарищества Фейдо, такие, как знаменитая Дегазон, красавица Фили или м-м де Сент-Обен вместе с мужской частью в лице неотразимого Эльвиу и его друзей Гаводана, Мартена, Солье и Шенара, проявили большое внимание к императорским распоряжениям, заявив, что они с радостью встретят певицу Марию-Стэллу, чья громкая слава, обязанная умелой рекламе, полностью выходившей из-под пера Фуше, предшествовала ее появлению.

Надлежащим образом наставленные, четыре ежедневные парижские газеты – «Монитор», «Вестник Империи», «Газетт де Франс» и «Котидьен» – поместили хвалебные статьи о новой звезде бельканто, хотя ее еще никто не видел. В это же время улицы Парижа украсились многочисленными афишами, возвещавшими о большом концерте в театре Фейдо, где выступит «…впервые во Франции знаменитая венецианская дива, синьорина Мария-Стэлла, золотой голос полуострова». Теперь в Париже о загадочной певице говорили столько же, сколько о новой Императрице, которая не спеша приближалась к Франции. Салонные сплетни сделали остальное. По секрету передавали, что Император безумно влюблен в красавицу Марию, что она тайно живет в маленькой комнатке в Тюильри, что он тратит на нее колоссальные средства, осыпая ее драгоценностями. Из-за нее почти забыли о пышных приготовлениях к свадьбе: рабочие, которые готовили квадратный зал Тюильри для церемонии, портнихи, кружевницы и занятые репетициями торжественных построений войска. И даже плотники, возившиеся с временной Триумфальной аркой из дерева и полотна, имея в виду со временем возвести настоящую, бастовали каждые пять минут, добиваясь большей оплаты. Весь этот Содом и забавлял и пугал Марианну. Она ясно отдавала себе отчет в том, что в вечер выступления глаза всего Парижа будут прикованы к ней, ее фигуру и туалет будут безжалостно разбирать по косточкам и малейшая фальшь в голосе может оказаться смертельной для нее. Поэтому она работала до полного изнеможения, что даже вызвало тревогу ее друзей.

– Если вы истощите себя, – сказала ей Доротея де Перигор, каждый день приходившая на Лилльскую улицу подбодрить подругу, – вы будете в понедельник такой слабой, что не выдержите вечером напряжения и волнения.

– Кто хочет далеко ехать, бережно обращается со своей лошадью, – наставительно повторяла ей кузина Аделаида, ухаживая за нею с материнской заботой, тогда как каждое утро Наполеон присылал Корвисара, своего лейб-медика, чтобы проверить состояние ее здоровья. Император приказал, чтобы м-ль Мария-Стэлла и сама внимательно следила за собой.

Но Марианна, теряя голову от страха, не хотела ничего слышать. Госсеку пришлось самому объявить ей, что он запрещает репетировать больше одного часа в день и поручает Аркадиусу де Жоливалю запирать в остальное время пианино на ключ, чтобы она наконец согласилась хоть немного отдохнуть. Надо было также запереть арфу на чердаке, а гитару в шкафу, чтобы не вводить ее в искушение.

– Я умру, – вскричала она, – или буду иметь успех!

– У вас для этого даже не хватит времени, если вы будете так продолжать, – ответила ей Фортюнэ Гамелен, которая постоянно заставляла Марианну глотать таинственные антильские настойки для поддержания тела и духа и вела ежедневные бои с Аделаидой, ратовавшей за гоголь-моголь. – Вы умрете до того!

Особняк д'Ассельна, такой тихий несколько недель назад, превратился в своеобразный форум, где каждый высказывал свое мнение и давал советы и куда каждый день приходили белошвейки, сапожники, меховщики, модистки и торговцы безделушками. Пронзительный голос портного Леруа, распоряжавшегося всем, раздавался непрерывно. Великий человек провел три ночи без сна, чтобы подготовить туалет для выхода Марианны на сцену, и между делом прохаживался по комнатам с таким отсутствующим видом, что три княгини, пять герцогинь и с полдюжины маршалов думали, что умрут от ужаса… За пятнадцать дней до императорской свадьбы Леруа занимался исключительно красавицей певицей!