Дочери Ганга - Бекитт Лора

– Что это? – спросила Ратна.

– Одна из книг «Махабхараты»^[30], сказания о тех временах, когда жизни людей и богов свободно пересекались. Это единственное, что я взяла с собой из родительского дома.

– Книга тебе помогает? – догадалась девушка.

– Да. Благодаря «Махабхарате» я все еще не сошла с ума. Читая эту книгу, я переношусь в ее волшебное царство.

– Там есть про любовь?

– Да, есть. Но больше про стойкость и верность долгу, – ответила Сона и вдруг сказала: – Я знаю, что нарушаю правила.

– Я делала это намного чаще, – заметила Ратна. – Просто я шудра, нам приходится постоянно бороться за жизнь.

– Я поняла, что ты намного смелее меня. В моем мире все и всегда решали только мужчины.

– Тогда почему бы тебе не подчиниться воле и желанию одного из них?

– Кого ты имеешь в виду?

– Аруна. Он просил тебя прийти.

– Я не обязана это делать. Он чужой для меня.

– Но он нам очень сильно помог. Будет невежливо не откликнуться на его просьбу.

– А если Сунита узнает, что я разговаривала с мужчиной, да еще не однажды, меня ждет суровое наказание. И тебя тоже.

– Разве ты не сказала ей про лекарства белых?

– Нет. Я давала их женщинам под видом порошка из кореньев, купленных у индийского лекаря.

Неожиданно для себя Ратна несказанно обрадовалась. Несмотря на внешний аскетизм, Сона была обычным живым человеком, способным принимать рискованные решения и уклоняться от правил.

А еще Ратна поняла, что Арун и Сона похожи не столько своей красотой, сколько одной особенностью: ни он, ни она никогда не улыбались. В глазах обоих застыла давняя печаль. Но если поведение девушки было вполне объяснимо, то о юноше Ратна ничего не знала.

Утром они с Соной пошли к Гангу. Прохладная вода была розовой, как лепестки нежнейших цветов, тончайшая рябь походила на зари^[31], а шелест легких волн напоминал шепот приложенной к уху раковины. В высоком небе медленно таяли облака и кружились птицы. Люди непрерывным, но пока еще редким потоком спускались к реке. Аруна среди них не было.

– И где же он? – спросила Сона.

– Не знаю. – Ратна выглядела расстроенной. – Он обещал прийти!

– Почему ты ему веришь?

– Он сделал для нас то, чего не делал еще никто, причем бескорыстно.

– А если нет? Может, ему что-нибудь нужно?

– Что именно?

Сона не нашлась что ответить.

Девушки присели на ступеньку. У их ног плескался Ганг, река, которая великодушно принимает и очищает все, в зеркале которой можно прочитать ответ на любой вопрос.

– По утрам он всегда находил время прийти на берег, – сказала Ратна. – Странно, что он не был занят в доме.

– Быть может, он не слуга, а скажем, музыкант или танцовщик?

– Разве брахман может заниматься такими вещами? – усомнилась Ратна.

– Нет. Но он не брахман. В нем очень много приобретенного, – ответила Сона.

Как истинная представительница высшей касты, она мгновенно и без труда отделяла врожденное от наносного.

Через некоторое время девушки решили вернуться в приют: обеих ждала работа. Когда они поднимались по гхатам, Ратна повернула голову и, бросив взгляд на реку, произнесла:

– Старший сын моего покойного мужа сказал, что лучше всего умереть здесь, в Варанаси, потому что это святейший из всех святых городов, но я… не хочу умирать, потому что еще не жила.

– Я тоже, – неожиданно прошептала Сона.

Взгляды двух юных вдов встретились, и в них впервые промелькнула искра взаимного понимания.

Глава V

К середине XIX века Индия превратилась в грандиозный источник сырья. Ост-Индская компания экспортировала хлопок, сахар, индиго и опиум. Две последние культуры крестьяне сеяли принудительно.

Британцы приезжали в страну с единственной и вполне конкретной целью – нажить состояние. Большинство из них относилось к местным жителям с презрением, как к людям низшего разряда. Одни считали Индию полудикой страной, населенной невежественным, забитым народом, другие впадали в иную крайность, воспринимая ее как землю, полную чудес, неисчерпаемых богатств и диковинной роскоши.

Супруги двух высокопоставленных чиновников компании были ошеломлены какофонией звуков, горами мусора, невыносимой вонью, толпами суетящихся, непривычно смуглых, зачастую полуголых людей.

Все это царило на берегах величайшей индийской реки, воды которой казались мутными, грязными, источающими заразу.