Опал императрицы (Опал Сисси) - Бенцони Жюльетта

Позвонив лакею и приказав ему подготовить багаж, Морозини набрал номер дворца Ротшильдов, но ему не удалось поговорить с бароном Пальмером – тот только что ушел.

– Передайте ему, пожалуйста, что князя Морозини вызвали в Венецию по срочному делу и что он вернется, как только сможет.

Часом позже князь уже ехал в такси на вокзал Императрицы Елизаветы, откуда отправлялся поезд в Венецию.

3

ПРИЯТНЫЙ СЮРПРИЗ

Гондольер выключил мотор, и лодка на свободном ходу плавно пришвартовалась к ступеням палаццо Морозини. В ту же секунду из главного вестибюля вылетела Чечина, всем своим видом напоминавшая разъяренную Эринию, вот только растолстевшую до такой степени, что завязки просторного белоснежного передника с трудом сходились на талии. В это утро вместо разноцветных лент, обычно украшавших ее неизменный неаполитанский чепец, над ним вились красные, как будто ангел-хранитель семьи Морозини поднял, по примеру пиратов былых времен, длинный и грозный красный вымпел, извещавший врага о том, что пленных брать не будут. А лицо кухарки смотрело так решительно и неприступно, что Альдо в тревоге спрашивал себя, что за несчастье обрушилось на его дом.

Впрочем, он не успел вымолвить ни слова: чуть только его нога коснулась ступеньки, Чечина схватила его за руку и поволокла за собой, будто собиралась заковать в кандалы. Князь пытался вырваться, но она держала его крепко, и, растерявшись от неожиданности, он только и смог на ходу невнятно поздороваться с Заккарией, с удрученным видом наблюдавшим за этой сценой. Чечина вихрем неслась через дом. В следующий миг бешеная скачка мстительницы Чечины окончилась в кухне, где толстуха наконец выпустила из рук хозяина так метко, что он приземлился как раз на табурет. От удара он вновь обрел дар речи.

– Ну и встреча! Какого черта ты приволокла меня сюда, не дав даже вздохнуть?

– Это было единственной возможностью поговорить с тобой раньше, чем кое-кто другой.

– О чем поговорить, скажи, бога ради? Ты могла бы, по крайней мере, дать мне время прийти в себя, налить чашку кофе. Ты хоть знаешь, который час?

Колокола Венеции прозвонили «Ангелус», избавив Чечину от необходимости отвечать. Услышав звон, она размашисто осенила себя крестным знамением, потом взяла кофейник, подогревавшийся на краю плиты, вернулась на прежнее место, обойдя большой дубовый навощенный стол, наполнила заранее приготовленную чашку и пододвинула сахарницу.

– Знаю, – сказала она, – и очень надеялась, что ты приедешь утренним поездом. В это время все спят и можно спокойно поговорить. Что касается кофе, так только потому, что я тебя еще люблю, я его тебе приготовила, хотя такой жуткий скрытник, как ты, совсем этого не заслуживает.

От удивления и непонимания брови Альдо поднялись на целый сантиметр.

– Я – «жуткий скрытник»? И ты меня «еще» любишь? Что все это означает?

Чечина уперлась кулаками в стол и метнула на Морозини сверкающий, как черная молния, взгляд.

– А как еще назвать человека, который завел секреты от той, что возилась с ним с тех пор, как он впервые запищал? Я думала, что значу для тебя немного больше. Но нет! Теперь, когда я состарилась, его сиятельство со мной уже не считается! Его сиятельство обзавелся невестой и не считает меня достойной узнать об этом! Правда, гордиться особенно нечем! Более того, я на твоем месте сгорела бы со стыда!

– Я? У меня невеста? – задыхаясь, еле выговорил Морозини. – Откуда ты это взяла?

Откуда? Отсюда! Далеко ходить не пришлось! Из комнаты с химерами, самой что ни на есть мрачной во всем доме! Вот куда я ее поместила. А ты чего хотел – чтобы я ее сразу поселила у тебя? А может, в спальне твоей бедной матери, раз ей хватает наглости стремиться занять ее место? У этих нынешних девиц ни стыда, ни совести. И пусть уж она этим довольствуется... не дольше, чем до вечера! Слишком уж неприлично, чтобы барышня спала под одной крышей со своим будущим мужем! Но это создание о приличиях и понятия не имеет, что правда, то правда! Она наверняка достаточно богата, чтобы жить в отеле, и вот что я тебе скажу: невеста она или нет, если она останется – уйду я!

Чечина замолчала, чтобы перевести дыхание. Альдо давно знал: если она завелась, то уже не остановится, лучше потерпеть. Однако когда она снова открыла рот, собираясь продолжить свою филиппику, он кинулся к ней, схватил за плечи и силой заставил сесть.

– Если ты не дашь мне вставить слово, мы никогда не разберемся. Прежде всего, скажи мне, как ее зовут, эту мою «невесту»?