Опал императрицы (Опал Сисси) - Бенцони Жюльетта

– Отправить меня ночевать в отель, меня, внука ее... ее родной сестры! Заявить, что для меня нет места, хотя... хотя там, по крайней мере, пятнадцать комнат, в этом... в этой чертовой лачуге! А я, я – в отель! Ты можешь это понять, Виктор?

– Ведь это с вами не в первый раз, господин Фриц! Так всегда бывает, когда на вилле Рудольф-скроне полно гостей.

– Но там... там как раз... там нет никаких гостей! Ни души. Даже кошки я там не видел! Моей кузины Лизы нет... и никого другого нет, просто она меня не любит, тетя Виви! Если бы я только знал, почему! Дай-ка мне еще водки, Виктор! Может, станет легче...

Друзья, только что устроившиеся за ближайшим к стойке столиком, обменялись взглядами сообщников, не нуждавшимися в расшифровке. Оба подумали об одном и том же: не отправиться ли побродить вокруг Рудольфскроне? Графиня кого-то или чего-то боится и все-таки прогнала внучатого племянника, хотя он мог бы оказаться ей полезен. Но поскольку их внезапный уход из бара вызвал бы по меньшей мере удивление, они заказали коньяк с водой и уселись поудобнее, потягивая из бокалов и вслушиваясь в жалобы Фрица фон Апфельгрюне. А они становились все более и более невнятными, по мере того как одна за другой опустошались стопки водки. В конце концов случилось то, что должно было случиться: Фриц рухнул грудью на стойку, уронил голову на руки и устроился на ночлег, не сходя с места.

– Господи! – сквозь зубы процедил бармен. – Придется теперь укладывать его в постель!

– Мы сейчас пришлем портье, – сказал Морозини, бросая на прилавок несколько монет.

– Господа не останутся у нас?

– Нет, мы пойдем навестить друга...

– В таком случае я сразу же и закрою, наверное, никто больше не придет... В такую-то погоду!

И правда, снова пошел дождь. Слышно было, как капли стучат по навесу над входом в отель. Альдо и Адальбер поднялись в свои комнаты за кепками и плащами, сменили смокинги на фланелевые брюки и теплые свитера, затем, вполне экипированные для любых превратностей погоды, спустились в гараж за машиной. Видаль-Пеликорн поднял крышу.

– Дорога слишком долгая, чтобы идти пешком, – объяснил он. – Можно будет спрятать «Амилькар» под деревьями неподалеку от виллы, а оттуда уже ногами...

Думаешь, мы не зря предпримем эту экспедицию? – спросил Морозини. – Может, он фантазирует...

– Вряд ли. Раз она выгнала Фрица, который, в общем-то, хороший парень и, похоже, очень ей предан, значит, графине мешало его присутствие. Должно быть, она кого-то ждет. Голову даю на отсечение!

5

ВЕСЬМА НАСЫЩЕННЫЙ ВЕЧЕР...

Вверх по склону Янценберга на малой скорости катил мощный лимузин, лучи его фар медленно скользили вдоль елей, будто сверяясь с дорожной картой.

На Адальбера снизошло внезапное озарение: сам толком не зная почему, он выключил свои огни и остановился. Но уже спустя мгновение правильность его решения стала очевидной: отсветы на деревьях показали, что большая машина свернула к Рудольф-скроне.

– Похоже, ты был прав, – сказал Морозини. – Вот тот или те, кого она ждет и из-за кого разогнала всех...

– Теперь надо найти укромный уголок.

Видаль-Пеликорн снова включил мотор и фары – правда, лишь на минуту, чтобы найти лесную тропинку, по которой они чуть продвинулись вглубь, прежде чем остановиться.

– Пошли! – скомандовал Альдо, вылезая из обитой черной кожей «лоханки».

Друзья прошли пешком короткое расстояние, отделявшее место стоянки их автомобиля от въезда в маленький замок – без решеток, без каменной ограды. Небо, по которому порой проносились дождевые тучи, оставалось достаточно светлым, чтобы можно было сориентироваться. Друзья пустились бегом до открытой полянки, откуда вилла была хорошо видна. И сразу заметили лимузин, только что остановившийся у темного входа. Свет исходил из единственного источника – из двух выходивших в лоджию окон гостиной, той самой, где старая графиня принимала их днем.

– Туда легко взобраться, – прошептал Адальбер, – но надо хорошенько присмотреться: когда мы были здесь, я слышал собачий лай. Конечно, в таком поместье их...

– Да, но если графиня ожидала ночных гостей, может быть, она велела держать собак на привязи.

Перед домом центральная аллея разделялась надвое лужайкой, обсаженной тисовыми деревьями, подстриженными через одно то в виде конуса, то в форме шара. Альдо и Адальбер решили обогнуть лужайку, чтобы, оставаясь невидимыми, достичь своей цели.