Игра в обольщение - Эшли Дженнифер

— Я могу решить твою проблему, — заявил Кэмерон. — Я дам тебе тысячу гиней, если попросишь.

«Он не отдаст тебе письмо, не назначив за него цену», — пронеслось у нее в голове.

— Я соберу деньги, — ответила Эйнсли. — Это будет нелегко, но я соберу.

В другой стороне парка в свете китайских фонариков под руку со своим мужем гуляла Филлида.

— Она женщина упрямая и практичная, — заметил Кэмерон.

— Она у меня как бельмо на глазу.

— Если ты думаешь, что тысяча гиней избавит тебя от Филлиды, то ты ошибаешься, — прошуршал, как гравий под ногами, тихий смех Кэмерона. — Она что-нибудь утаит или найдет другой способ вернуться к тебе. Шантажистов невозможно остановить, — с горечью в голосе пояснил Кэмерон.

— Разве? Откуда вам это известно?

— Когда ты приходишься братом герцогу, и твоя жена умирает при загадочных обстоятельствах, вдруг из ниоткуда появляются эти акулы.

— Не очень понятная метафора.

— К черту метафоры. Это — люди-акулы, и они появляются из тени тогда, когда ты меньше всего их ждешь.

— Простите, — прошептала Эйнсли.

В ее голосе Кэмерон уловил сожаление. Черт, ну почему она так смотрит на него?

Блестящие в темноте серые глаза, открытый взгляд. Когда она наклонилась погладить собаку, с ее плеча сползла тонкая кружевная шаль. И снова Эйнсли оживила мир Кэмерона, наполнила его обычно серое существование яркими красками.

— Все общество строит предположения, не убил ли я свою жену. Включая тебя.

Тень вины, промелькнувшая в глазах Эйнсли, подтвердила правоту его слов. Но почему бы Эйнсли не строить предположения? Никто точно не знает, что произошло в той комнате, только Кэмерон. Дэниел был маленьким, и, кроме него, Кэмерона и Элизабет, в комнате никого не было.

Кэмерон вспомнил дознание. Все смотрели на него, пока он безжизненным голосом давал показания, все верили, что это он убил Элизабет. Глаза деревенских жителей, журналистов, семьи Элизабет, ее любовников, его собственного отца, судьи, коронера, холодные и невозмутимые, ждали его признания.

Только Харт поверил ему, и Харт дал ложные показания: он рассказал коронеру, что, случайно распахнув дверь, видел, как Элизабет воткнула нож себе в горло. Кэмерон был в другом конце комнаты, он держал на руках Дэниела, пытаясь успокоить ребенка. Давая эти показания, Харт использовал необходимую в данном случае смесь очарования, присущего всем Маккензи, и невероятного сострадания к брату.

Харт сказал правду, но только ничего этого он не видел. Элизабет уже была мертва, когда он ворвался в комнату. Харт солгал, чтобы спасти Кэмерона, и Кэмерон до конца дней будет ему благодарен за это. По этой причине Кэмерон терпел загородные вечеринки Харта и развлекал его гостей, позволяя им наблюдать, как он тренирует своих скакунов.

Пальцы Эйнсли коснулись плеча Кэмерона, возвращая его к реальности. Ее спокойный голос и запах ванили и корицы, ее запах, обволакивал Кэмерона.

— Люди действительно говорят об этом, я не стану отрицать, — прозвучал ее голос. — Но я думаю, что это неправда.

— Откуда ты знаешь, черт возьми? — не сумев справиться с раздражением, проговорил Кэмерон.

— Я умею читать людей как открытую книгу, только и всего.

— Это означает лишь то, что ты слишком доверчива.

— Это означает, что это — мое мнение, нравится вам оно или нет. Поэтому перестаньте нападать на меня, запугивать или что вы там еще делаете.

Она вновь вырвала его из состояния оцепенения, обострив восприятие окружающего мира.

— А вы лгунья и воришка, миссис Дуглас, — бодрым голосом объявил Кэмерон. — Обманщица. Как я могу поверить вам на слово?

— Вы встретили меня при неудачных обстоятельствах. — Рука Эйнсли оставалась лежать у него на плече, и Кэмерону понравилось, что она ее не отдернула. — Вообще-то я очень надежный человек.

— Ты вскрываешь замки, как профессиональный взломщик, — едва сдерживая смех, сказал Кэмерон, — обыскиваешь комнаты, имеешь дело с шантажистами, а потом просишь меня верить тебе.

— Хочу напомнить вам, — сердито взглянула на него Эйнсли, — что вас я наблюдала тоже не в лучшей ситуации, милорд. Последний раз, когда мы разговаривали, вы расстегивали мое платье.

Да, он помнит об этом. С каждой расстегнутой пуговицей она открывалась ему все больше, он чувствовал тепло ее кожи, легкое прикосновение ее дыхания на своих пальцах. Кэмерон потянулся к ней, чтобы опять ощутить это тепло.