Игра в обольщение - Эшли Дженнифер

— А я люблю тебя, Кэм, — мягко и нежно звучал голос Эйнсли в ответ.

И Кэмерон верил ей.

Он лег рядом с ней, заботливо прикрыв одеялом их наготу. Он знал, что теперь может уснуть в полной безопасности. А потом так же спокойно проснется, и не будет больше в его жизни темноты и печали.

— Спасибо, — произнес он. — Спасибо, что вернула мне мою жизнь.

— У нас впереди еще долгая жизнь, мой Кэм. — Она дотронулась до его лица, и он почувствовал теплоту ее дыхания, пахнущего корицей. — Много лет жизни.

Он так и думал.

А потом они долго любили друг друга — страстно, нежно, безоглядно.

Эпилог

Аскот

Июнь 1883 года

Стучали копыта, летела грязь, на коричневых, серых и белых лошадях, пригнувшись, скакали жокеи.

Эйнсли кричала и трясла кулаками в воздухе, когда Жасмин в последнем забеге вырвалась вперед и прибежала раньше всех остальных участников заезда.

Ложа Маккензи словно сошла с ума. Дэниел закричал и вскочил на парапет; Бет, Изабелла и Мак аплодировали и что было сил кричали «Браво!».

Благовоспитанная публика в других ложах неодобрительно косилась в их сторону, и Эйнсли надеялась, что где-то там среди них присутствует лорд Пирсон — человек, который не понимает лошадей.

— Выкуси, Пирсон, — добавил к хору голосов свой голос Харт.

— Значит, тебе не нужен его голос? — захохотал Мак.

— Заткнись, Мак, — ответил Харт.

Йен ничего не кричал, он уперся кулаками в парапет прямо перед собой и смотрел, как резвится Жасмин. Бет поцеловала его в щеку, и Йен улыбнулся ей, намного больше интересуясь своей женой, чем лошадями.

И только Кэмерон не сказал ни слова. Он просто смотрел, ничуть не удивляясь: ведь этой лошади он всю весну уделял так много внимания, что иного результата и не могло быть.

— Я только что выиграл кучу денег, — спрыгнул с парапета Дэниел. — Это научит букмекеров работать как надо!

— Они знали о прошлом Жасмин, — пояснила Эйнсли. — Наверное, не верили, что результат можно изменить к лучшему. Ну что ж, тем им хуже.

— Пора идти, — протянул ей руку Кэмерон.

— Прежде чем вы уйдете, я хочу кое-что сказать, — остановил их Харт.

Кэмерон остановился, судя по выражению его лицу, слова Харта не сильно заинтересовали его, но Мак, похоже, уловил в голосе брата что-то особенное.

— Что? — резко спросил он.

— Успокойтесь, ничего страшного, — усмехнулся Харт, — но теперь, поскольку вы все переженились, я тоже думаю обзавестись женой.

Повисла гробовая тишина. Йен поднял взгляд на Харта и посмотрел ему прямо в глаза.

Потом все вдруг заговорили одновременно:

— Ты имеешь в виду Элинор? — перекричала всех Эйнсли.

Харт оторвал взгляд от брата и быстро взглянул в ее сторону:

— Я не сказал, что сделал выбор.

— Сделал-сделал! — крикнул Дэниел. — Просто он не хочет говорить — вдруг она опять откажет ему.

— Кэмерон, — обратился Харт к брату, — дай затрещину своему сыну.

— За что? — пожал плечами Кэмерон. — Дэнни прав. Разберись с этим сам, Харт, моя лошадь ждет. Давай, Дэнни. Это и твоя победа тоже.

Дэниел взял Эйнсли под руку с другой стороны, и она, поддерживаемая с обеих сторон сыном и отцом, покинула ложу.

— Как считаешь, Эйнсли? Шестипенсовик на леди Элинор? За или против? Я говорю, что она даст ему от ворот поворот.

— Нет, Дэнни, мой мальчик, ставлю двадцать на то, что она примет его предложение.

— Идет. Отец?

— Я никогда не ставлю на Маккензи, — пожал плечами Кэмерон. — Слишком рискованно, да и Харт может всех разыграть.

— И все же я думаю, Элинор выиграет, — сказала Эйнсли, — не важно что. А теперь давайте пойдем посмотрим Жасмин.

Дэниел отпустил руку Эйнсли и помчался вперед, перепрыгивая через ступеньки. А Маккензи продолжали шуметь, спорить и делать ставки на суженую Харта. Голос Йена перекрыл все голоса.

— Тридцать на Элинор! — крикнул он. — Она скажет «да».

— Бедный Харт, — засмеялась Эйнсли. — Но тут он сам виноват. Нарочно сообщил нам, когда все мы были возбуждены из-за Жасмин. Он думал, что мы воспримем это как шутку. Но сам-то Харт был совершенно серьезен.

И Эйнсли это знала.

— Мне ужасно хочется предупредить Элинор, — призналась она. — Но нет, они сами должны все решить.

— Как это сделали мы.

Эйнсли посмотрела на своего широкоплечего красавца мужа, в черном пиджаке и килте Маккензи, и неожиданно обняла его.