Любовник - Шоун Робин

Тогда она машинально бросила взгляд на его бедра. Серые шерстяные кальсоны оттопыривались.

«Вы всегда возбуждаетесь, находясь рядом с женщиной?»

«Да».

Майкл навис над кроватью и выглядел выше и плотнее, чем казался раньше. Если не считать пениса. Энн запомнила его непомерно огромным. Шрамы на правой щеке выделялись ярче, чем прежде.

— Горячая ванна снимет напряжение тела.

Энн всеми силами старалась не отворачиваться от его фиалковых глаз, которые подмечали не только ее наготу, но и желание.

— Спасибо за совет, обязательно приму, когда вернусь к себе домой.

В уголке его рта задрожал мускул.

— Я тебя не устраиваю?

Энн тяжело вздохнула. Если позволяешь себе сексуальную связь под покровом ночи, будь любезна принимать ее последствия при свете дня.

— Ты прекрасно знаешь свое дело.

— Но недостаточно, чтобы стать твоим любовником?

Сердце подпрыгнуло у нее в груди.

Она не понимала, как совсем недавно просила себя лизать, ласкать языком и затем получать от этого наслаждение.

И он был не тот, что признавался в потребности испытывать прикосновения, а потом проник туда, куда постыдно проникать. При свете дня, проявившем ее морщинки и посеребрившем пряди волос, она вновь превратилась в старую деву, которой следует платить за удовольствия. А он казался прекрасной статуей, изборожденной шрамами, которой неведомы плотские наслаждения.

Падший Люцифер.

С чего бы ему становиться ее любовником?

— Разве так бывает… — Он же не был с женщиной пять лет! — Разве так случается, что нанимательница остается в вашем доме? — Ее холодность скрывала смущение.

— Только если я ее приглашаю.

Щеки Энн окрасил румянец удовольствия, но действительность быстро отрезвила ее. Любая, заплатив десять тысяч фунтов, оказалась бы желанной в его доме.

— Не хочу вас стеснять, — сдержанно проговорила Энн.

— Вы меня не стесните. Мой дом и мои слуги в вашем распоряжении.

Противный холодок коснулся ее затылка.

— Это… ваш собственный дом?

Бордюр в виде листьев, отделявший потолок от обитых бледно-зеленым шелком стен, представлял собой уникальное произведение искусства. Так же как и мраморная лестница с металлической балюстрадой искусной ковки, по которой они поднимались накануне вечером.

— Еще я владею поместьем в графстве Йоркшир, — проговорил Майкл, словно следуя направлению ее мыслей. Но это означает…

— Если этот дом ваш… и еще есть поместье в Йоркшире… — Энн осеклась. Как глупо делать скоропалительные выводы в отношений такою человека. Мишель д'Анж наверняка составил несколько состояний. Ведь он способен невероятно умело обслуживать богатых женщин.

Но бывало, что азартные игры лишали людей огромных денег.

— Ясно, — пробормотала она.

— Что именно, Энн Эймс?

— Вы переживаете трудные времена.

— И поэтому, как вы полагаете, я привел вас сюда? — Его лицо посуровело.

«Ты все-таки закричала, — говорили его окаймленные черными ресницами фиалковые глаза. — И ты жаждешь наслаждений. Хочешь быть молодой, привлекательной, желанной». Им, мужчиной, способным выполнить самые причудливые прихоти.

Энн укрылась за шторой вежливости.

— Будьте любезны, оставьте меня. Мне нужно одеться.

Майкл опустился на край кровати. Матрас промялся, покосился на одну сторону, и Энн пришлось впиться пальцами в простыню, чтобы не скатиться на пол. Внезапно ее тело пронзила резкая боль. Женщина оцепенела — рука Майкла держала ее за волосы. Как смешно она выглядит с рассыпавшимися волосами! Словно молоденькая. Шероховатая ладонь расправила пряди на левой щеке.

— Не уходи от меня, Энн.

Под горячей кожей в кончиках его пальцев пульсировала кровь. Бедро раз за разом прижималось к ее телу с ускоряющимся ритмом, который рвал ее изнутри, пока боль не превратилась в неистовое наслаждение. Горло сжалось, когда послышался его сдавленный стон.

— Я не понимаю, что ты делаешь…

Майкл продолжал поглаживать се по щеке и вызывал волнующие воспоминания: его дыхание в ее легких, ее дыхание в его легких; и их сливающиеся и одно тела.

— Ты испугалась?

— Да.

— Меня?

— Я не… — Энн сосредоточила взгляд на волосах, которые вились у него чуть ниже шеи. Она помнила, какие они на ощупь — жесткие, слоено пружинки, — и как они терлись о ее груди. — Я не такая.

— Ты такая, как нужно. Сказать, что мне больше всего понравилось в тебе, когда мы встретились в доме Габриэля?