Обвенчанные утром - Клейпас Лиза

— Через пару минут. Дайте мне ещё немножко подремать.

— Сейчас же, милорд, — она явно собралась донимать и изводить его, пока он не подчинится. — Пойдёмте со мной. Вставайте. Шевелись же.

Лео со стоном повиновался, раскачиваясь, пока не поднялся на шатающиеся ноги. Вспышка жгучей боли пронзила его от плеча до кончиков пальцев, неосознанно вырвав пару беспомощных проклятий.  Странно, но Кэтрин не стала его упрекать.

— Сюда, — указала она. — И не споткнитесь, вы слишком тяжелый, чтобы я могла вас поймать.

Весьма раздражённый, но, понимая, что она пытается помочь ему, он сосредоточился на своих шагах и на сохранении равновесия.

— Лео — это сокращенно от Леонард? — вдруг поинтересовалась она, смутив раненого.

— Чёрт возьми, Маркс, я не хочу сейчас говорить.

— Отвечайте, — упорствовала она.

Он понял, что она пытается удержать его в сознании.

— Нет, — тяжело дыша, ответил он. — Лев. Мой отец увлекался астрономией. А Лев^[12] — это… созвездие, в котором солнце пребывает почти в самый разгар лета. Самая яркая звезда отмечает его сердце. Регул^[13], — он замолчал, сквозь пелену пыли изучая сооружённую кучу. — Неплохо. Вы весьма квалифицированный специалист. В следующий раз, когда я приму заказ на строительство… — он умолк, чтобы восстановить дыхание, — я порекомендую вас на должность подрядчика.     

— Подумаешь! Вот если бы у меня были очки, — подхватила она, — я могла бы сделать ещё и приличные ступеньки.

Лео издал смешок.

— Идите первой, я — за вами.

— Держитесь за мои юбки.

— Боже мой, Маркс, эта самая приятная вещь, которую вы когда-либо мне говорили.

К тому времени, как они с трудом выбрались на поверхность, ощущения у Лео были такие, будто его кровь превратилась в лёд, рану разрывало от боли, а мозги превратились в кашу.  И когда он свалился на землю, замерев в неуклюжей позе, он уже ненавидел Кэтрин, за то, что та заставила его совершить такое усилие, а он хотел всего лишь остаться в яме и отдохнуть. Слепило солнце, и он почувствовал жар и странную слабость. За глазами поселилась нестерпимая боль.

— Я приведу свою лошадь, — сказала Кэтрин, — И мы поедем домой вместе.

Перспектива взобраться на лошадь и ехать верхом в Рэмси-Хаус, угнетала. Но, столкнувшись лицом к лицу с безжалостным упорством Кэтрин, у него не осталось иного выбора, кроме как повиноваться. Очень хорошо. Он поедет верхом. Он будет сидеть в чёртовом седле, пока не испустит последний вздох, и Кэтрин появится в доме с трупом за спиной.

Лео сидел и кипел от злости, пока Кэтрин не привела лошадь. Гнев дал ему силы для последнего трудного броска. Он взобрался позади неё на коня, уселся и обхватил здоровой рукой её худенькое тело. Он держался за неё, дрожа от слабости. Она была маленькой, но сильной, и её спина стала надёжной опорой, которая удерживала их обоих. Всё, что сейчас он мог делать, это терпеть. Его возмущение испарилось, подавленное приступом боли.

Он услышал голос Кэтрин.

— Почему вы решили никогда не жениться?

Он опустил голову, приблизив губы к её уху.

— Нечестно задавать личные вопросы, когда я почти брежу. Я могу и проболтаться.

— Почему? — упорствовала она.

Она хотя бы понимает, что выспрашивает у него о той части его «я», его прошлого, которой он никогда и ни с кем не делился? Чувствуй Лео себя не столь жалко, он бы немедленно оборвал её. Но его обычные оборонительные рубежи были сейчас не более эффективны, чем разрушенная каменная стена, окружавшая руины особняка.

— Это из-за девушки, которая умерла? — ошеломила его вопросом Кэтрин. — Вы были обручены. А она скончалась от той же самой скарлатины, которую перенесли вы с Уин. Как же её звали…

— Лора Диллард, — казалось невероятным, что он сможет поделиться этим с Кэтрин Маркс, но, похоже, она ожидала, что именно так он и поступит. И почему-то он решил ей уступить. — Она была прекрасна. Любила писать акварели. Очень мало, кто хорошо умеет это делать, многие слишком уж боятся допустить ошибку. Наложи цвет — и ты не сможешь ни снять его, ни скрыть. А вода непредсказуема, она активный партнёр в живописи, и ты должен позволить ей вести себя как угодно. Иногда цвета смешиваются самым неожиданным образом, и один оттенок переходит в другой. Вот почему с Лорой было хорошо. Ей нравились сюрпризы в живописи. Мы знали друг друга с детства. Я уезжал на два года, чтобы изучать архитектуру, а когда вернулся — мы влюбились. Вот так легко. Мы никогда не спорили — спорить было не о чем. Ничто не стояло на нашем пути. Мои родители умерли годом раньше. У отца было больное сердце. Однажды вечером он уснул и больше не проснулся. Мать последовала за ним через пару месяцев. Она не смогла перестать тосковать по нему. До тех пор я и не знал, что некоторые люди могут умереть от горя.