Креольские ночи - Мартин Дебора

Рене с раздражением смотрел на племянника. Франсуа всегда хвастался своими любовными похождениями, вместо того чтобы хоть раз обсудить важные дела.

– Если хочешь меня отблагодарить, проводи больше времени с матерью, а не трать его на игру в карты, дуэли и шлюх. Сейчас как никогда ей нужна твоя поддержка. Она до сих пор убита горем и постоянно думает о Филиппе. Так что не доставляй ей лишних волнений.

– Я вполне могу позаботиться о маман, – огрызнулся Франсуа. – Но ты ведь и сам не прочь поиграть в карты, постреляться и порезвиться с девочками, разве нет? – добавил он сварливым тоном.

– Преуспевающий креольский джентльмен! – необычно жестким голосом произнес Рене. – Время от времени я играю, и пару раз мне пришлось отстаивать свою честь. Да и женщин я, конечно, не сторонюсь. Но для меня это не главное в жизни в отличие от тебя и твоих дружков.

Губы Франсуа искривились в улыбке.

– Ходят слухи, что ты дрался на дуэли вчера вечером, дядя Рене. Один из тех, кто был вчера у Джона Дэвиса, сказал, что ты пристрелил какого-то шулера и теперь тебя считают героем.

Когда Рене поднял на племянника глаза, в них светилась ледяная ярость.

– Тебе пора бы знать, что в Новом Орлеане всегда полно слухов, но почти все они после детального расследования оказываются простой болтовней. Насколько я помню, ты убил сына судьи в прошлом году, и ходили слухи, что ты сделал это не в честной дуэли, а просто хладнокровно застрелил его. Значит, это тоже правда? Этим вполне можно объяснить ненависть судьи к тебе.

Франсуа вспыхнул и нервно заерзал под пристальным взглядом дяди.

– Это была честная дуэль.

– Возможно. Но с тех пор, как я вернулся в Новый Орлеан, я наблюдаю за тобой. А еще я говорил с поверенным твоего отца.

Франсуа возмутился, но почел за лучшее промолчать.

– Тебе двадцать один, но ты считаешь, будто весь мир принадлежит тебе.

– Но если ты не займешься делами, имение твоего отца в очень скором времени попросту разорится. За фермой нужно следить. Да и городской особняк требует внимания. Ты ведь займешься всем этим, правда?

Глаза Франсуа блеснули, он хотел возразить. Однако взял себя в руки и процедил сквозь зубы:

– Да, дядя.

В этот момент они услышали, что по лестнице спускается Джулия, подзывая горничную.

Рене подошел ближе к своему племяннику.

– И, Франсуа, – прошипел он еле слышно, – Джулия очень расстроится, если услышит, что я сделал что-то, за что меня могут арестовать. Если слухи об убийстве этого шулера достигнут ушей твоей матери, я задушу тебя собственными руками. Надеюсь, ты меня понял?

Франсуа кивнул, глаза его беспокойно блеснули.

– Прекрасно, – сказал Рене. Он повернулся, чтобы погасить сигару, потом улыбнулся Франсуа. – Расслабься. Покуда ты помнишь, что главная твоя задача – беспокоиться о благополучии матери, мы с тобой будем ладить.

Франсуа кивнул и выскочил из комнаты.

Рене смотрел ему вслед, и его вдруг наполнило нехорошее предчувствие, которое он не мог объяснить. Его удивило, что именно Франсуа узнал о смерти Уоллеса. И все же Рене ничего не мог с этим поделать. Если по городу поползли слухи, их уже не остановить. А отрицать их значило бы ухудшить ситуацию. Единственно правильным решением было сейчас попросту не обращать на них внимания, продолжая настаивать на своей невиновности перед полицейскими. А остальные пусть думают что хотят.

Все, кроме Джулии, конечно. И еще одной, о которой он пока никому не говорил. Кроме женщины с зелеными глазами и сладкими манящими губами. Рене тут же себя обругал. Возможно, сейчас она находится за много миль от Нового Орлеана в поисках нового покровителя. И если Рене не забудет ее лицо, ничего хорошего из этого не выйдет.

Лишенный плоти, ее образ походил скорее на Мону Лизу Леонардо да Винчи – таинственный, но безжизненный. Со временем он померкнет, твердил Рене самому себе, как и многие другие. Но что-то говорило Рене, что пройдет много времени, прежде чем он сумеет забыть это лицо. Очень много.

Глава 5

Между Элиной и ее семьей стояла теперь только зеленая деревянная дверь. Девушка осматривала огромное здание, которое, как ей сказали, и было семейным гнездом Ванье.

«Пожалуйста, пусть они помогут мне найти отца», – молилась она про себя. Хотя она и ходила в тот отель, из которого пришло последнее письмо от Филиппа, хозяин отказался отвечать на ее вопросы, как только услышал ее фамилию. Он тоже слышал о смерти месье Уоллеса. Он и так уже послал Алекса в Орлеанс-Холл – правда, так и не сказал зачем – и не хотел быть еще больше втянутым в эту историю. К счастью, имя Ванье было всем хорошо известно, и Элине не составило большого труда найти человека, который охотно показал ей, где располагается их семейный особняк.