Лишь в твоих объятиях - Линден Кэролайн

Она встревожено взглянула на него:

— Вы хорошо осведомлены в этом деле. Он встретил ее взгляд.

— Знания такого рода иногда могут пригодиться. Она попыталась отодвинуться от него.

— Не могу понять, почему лорд Хейстингс послал вас, чтобы помочь нам. Потому что на самом деле мы не нуждаемся в том, чтобы у нас крали лошадей.

— А я не могу понять, почему вы не хотите принять помощь. Может быть, вы раздумали искать своего отца?

Она открыла рот.

— Нет! Как вы могли подумать?

Он натянул вожжи, рывком остановив экипаж, отчего мисс Тернер откинулась на подушку сиденья, и повернул к ней лицо.

— Вы сообщили, что он покинул дом четыре месяца назад. Прежде чем обратиться к Хейстингсу, вы три месяца выжидали, а когда Хейстингс прислал вам, меня на помощь, вы, вместо того чтобы обрадоваться, каждый раз даете понять, что неприятно удивлены. — Она открыла, было, рот, чтобы запротестовать, но он положил руку на спинку сиденья и наклонился к ней. Чуть-чуть. Но она дернулась в сторону, прижимая к себе корзину, как свою спасительницу. — Подозрительному человеку могло бы прийти в голову, не на руку ли вам исчезновение вашего отца и не является ли ваше обращение с просьбой отыскать его просто способом скрыть, что вам лучше без него. Или, может быть, вы прекрасно знаете, где он… похоронен. — Он прошептал последнее слово, склоняя ее, нет, вынуждая ее выйти из себя и сказать то, чего он не знал.

— Что вы за человек, если говорите такое? — запинаясь, произнесла она. — Это ужасно!

Его взгляд блуждал по ее лицу, он почти ощущал ее кожу под своими пальцами. Ему потребовалось крепко зажать вожжи в кулаке, чтобы удержаться и не дотронуться до нее. Это оказалось очень плохой идеей, потому что в результате ей пришлось придвинуться к нему. А ему с самого начала следовало бы держаться подальше от нее, с первого момента, как только он увидел ее.

— Для этого есть основания, — ответил он. — Нередко самые ужасные предположения оказываются верными.

Она облизнула губы.

— Не в нашем случае. Я потрясена тем, что вы могли так подумать.

Он поднял брови и выпрямился на сиденье.

— Разве я сказал, что подумал это? Я никогда не жду ответов на такие вопросы.

— Тогда почему вы об этом заговорили? — гневно спросила она. — Мы уж точно не нуждаемся в помощи тех, кто способен на такие умозаключения!

— Нет, но вы нуждаетесь в помощи того, кто задает такие вопросы.

— Я так не думаю!

По тому, как это было сказано — не для того, чтобы оправдаться, а с яростным протестом в голосе, — он понял, что она колеблется. Она не доверяла ему, он ей не нравился, но его дипломатический запас был исчерпан.

— Мисс Тернер, вы явно сами не верите в то, что ваш отец вернется. Если бы вы еще верили в это, то не обратились бы к Хейстингсу. Мое появление здесь — следствие вашей просьбы. Вы же по каким-то причинам, похоже, перестали желать, чтобы вашего отца нашли, или просто не хотите, чтобы это сделал я. — Он знал, что говорить с ней так прямо рискованно. Обычно он оставался в тени, в одном месте слушал, в другом осторожно выпытывал. Ему было непривычно действовать так, открыто и дерзко, но другого способа он не видел. Здесь все знали, кто он. Прятаться в обличье слуги не было смысла. Он не сомневался, что она слышала его историю. Его агрессивность привела бы большинство леди в негодование или довела до глубокого обморока.

Но эта леди… Если иметь в виду пистолет и то, что она приняла его предложение подвезти ее в город, Крессида Тернер была не робкого десятка. Хотя ее явно шокировали высказанные им предположения, она была скорее разгневана, чем испытывала какие-то другие чувства. Лицо ее раскраснелось, а в удивительных глазах полыхало пламя. Он почувствовал, что невольно напрягся в ожидании удара, но это не вызвало у него раздражения, скорее заинтриговало.

— Что, черт побери, вам от меня надо? — спросила она раздраженным тоном. — Что же я должна сказать на это?

Алек, подтягивая вожжи, тонко улыбнулся.

— Правду, мисс Тернер. Вот все, что мне надо. — Он взмахнул вожжами, и экипаж резво рванулся вперед.

— А если правда заключается в том, что я больше не желаю говорить с вами? — заявила она под громыхание колес. Одной рукой она взялась за шляпку, другой крепко прижимала к себе корзинку. Она растеряла свою чопорность и перестала напряженно следить за тем, чтобы не коснуться его.