Креольская честь - Мартин Кэт

— Кто это? — «Еще одна любовница!»

Миссис Линдер была явно изумлена.

— Ты же не глухая старуха! Слуги только и толкуют о ней, о том, какая она расчетливая, холодная женщина и как несчастлив будет с ней бедный мистер Алекс.

— В последнее время я, видимо, мало с кем разговаривала.

— Мисс Кларисса — невеста хозяина. К первому января она станет здесь хозяйкой.

— Что?

— Как только спадет летняя жара, она собирается пригласить гостей и объявить об их помолвке и о дате венчания.

Вероятно, это произойдет сразу после сбора урожая. Этот прием будет стоить кучу денег, но это не имеет особого значения, потому что платит она.

— Он… он женится? — растерянно переспросила Николь, все еще не веря своим ушам.

— О том-то я и толкую. А мисс Кларисса ни за что не оставит таких, как ты, в доме массы Алекса. — И экономка оглядела ее с ног до головы — от медных волос до изящных голых ступней, выглядывающих из-под халата.

Николь бессильно опустилась на кровать.

— Если он продаст меня опять, я этого не переживу. — Она опустила глаза на руки, покоившиеся у нее на коленях. — Бель-Шен для меня как родной дом. Я даже не могу подумать о том, что мне придется отсюда уйти. Просто не могу. — Из ее глаз хлынули слезы.

— Ну-ну… Масса Алекс не продаст тебя какому-нибудь жестокому негодяю.

Ники зарыдала еще громче. Миссис Линдер прижала ее голову к своей пышной груди.

— Ничего, ничего, дорогая! Не сокрушайся так уж сильно. , — Она потрепала волосы Ники. — Если тебе некуда податься, мы никому не откроем твоего секрета. После того как хозяин женится на Клариссе, она, возможно, разрешит тебе остаться. Она женщина практичная и, когда узнает, сколько денег он выложил за тебя, захочет получить обратно каждый потраченный цент.

Мысль была не очень утешительная, но по крайней мере позволяла на что-то надеяться…

— Значит, вы меня не станете выдавать?

— Конечно, нет. Не хочу доставлять такое удовольствие мисс Клариссе. Между нами будь сказано, я думаю, что хозяин совершает большую ошибку. Он человек хороший. И заслуживает хорошей любящей жены, а не такой, которая выходит за него, чтобы увеличить свои богатства и повысить положение в обществе.

— Алекс не верит в любовь.

— Значит, он тебе нравится?

— Я стараюсь о нем не думать.

— И правильно делаешь. Упаси тебя Бог влюбиться в него.

Ники сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и принудила себя улыбнуться.

— Конечно, вы правы.

Миссис Линдер поднялась, за ней встала и Николь.

— Я никогда не забуду вашей доброты.

— Не уверена, что это к добру, — нахмурившись, сказала миссис Линдер.

Ники не совсем поняла, что она хочет сказать.

На следующий день в Бель-Шен возвратился Патрик. Его возвращение отвлекло Ники от мыслей о предстоящей женитьбе Алекса. Ей просто необходимо было небольшое приключение, чтобы почувствовать себя свободной. Сколько времени она не делала ничего такого, что было бы ей по душе.

Горя от предвкушения, она встретилась с Патриком перед полуночью.

— Я поеду на Наполеоне, — без всякого вступления заявила она.

— Ты в своем уме? На нем не ездит никто, кроме самого герцога.

— Ты сказал, что никто ничего не заметит. Если я поеду, то только на Наполеоне.

Патрик с нерешительным видом почесал голову. Затем вдруг усмехнулся.

— У тебя дух настоящей ирландки, — сказал он, нарочито усиливая свой акцент. — Не говори потом, что я тебя не предупреждал.

Они оседлали лошадей. Ники настояла, чтобы Патрик дал ей дамское седло, хотя тот хотел, чтобы она непременно ехала на мужском.

— Смотри, как бы из-за этой дурацкой шутки ты не сломала себе голову, — предостерег он.

— Мне так удобнее, — возразила она, умолчав, что ездила в дамском седле много лет.

Они отвели лошадей к деревьям за конюшней. Патрик, подставив свое колено, помог ей сесть, затем вспрыгнул в седло и сам. Наполеон явно нервничал, закусывая удила, приплясывал и фыркал, и Ники подумала, что он никогда не ходил под дамским седлом. Она стала успокаивать его ласковыми словами, и скоро он перестал нервничать, — Я вижу, ты знаешь, как с ним обходиться. — Патрик С одобрительной улыбкой пришпорил высокого вороного жеребца, на котором он ездил, и они оба поскакали. Копыта лошадей громко стучали по утрамбованной земле.

Ники давно уже не была так счастлива. С неба светили бесчисленные звезды, огромный гнедой жеребец послушно выполнял все ее желания. Чувство свободы буквально окрыляло ее.