Леди туманов - Мартин Дебора

Лицо мгновенно переменилось: румянец сбежал с ее щек.

— Спасибо, что предупредила, Анни. — Хотя голос Кэтрин оставался спокойным и ровным, Эван мог поручиться, что ее охватило беспокойство, так как руки ее принялись терзать носовой платок.

— Я подумала, что будет лучше, если ты заранее узнаешь, — добавила миссис Ливелин и заторопилась наверх.

— Кто этот Дейвид Морис? — спросил Эван, глядя на Кэтрин, которая с потерянным видом смотрела перед собой.

— Школьный учитель. — Она нервно обернулась к входной двери и поспешно проговорила. — Простите меня, мистер Ньюком, но мне надо идти.

— Какой же это, должно быть, ужасный тип, если вы настолько не хотите видеться с ним, — заметил Эван, провожая ее к выходу.

Кэтрин секунду помедлила, посмотрела на него и принужденно улыбнулась:

— Да нет, ничего ужасного в нем нет. — Она нервно вздохнула. — Но, если вы не скажете ему, что я только что была здесь, буду вам очень признательна.

Все это становилось все более и более любопытным:

— А можно спросить, почему?

Отведя глаза в сторону, Кэтрин пробормотала:

— Это очень личный вопрос. Надеюсь, вы понимаете. И хотя Эвану хотелось расспросить об этом поподробнее, он замолчал. Не время вновь возбуждать в ней тревогу.

— Но, надеюсь, приглашение составить вам компанию на завтра остается в силе?

— Только если вам это и в самом деле интересно. Мне бы не хотелось навязывать…

— Да это скорее я вам навязываюсь. Пожалуйста, не отказывайте мне.

Едва заметная улыбка коснулась ее губ:

— Хорошо, мистер Ньюком.

— Эван, — поправил он ее.

— П-прошу прощения?

— Зовите меня просто Эван. Если мы собираемся работать вместе, к чему эти формальности?

Она смотрела на него в некотором замешательстве.

— Работать вместе?

— Да. Вы сказали, что поможете мне в работе над книгой. — На самом деле она ничего подобного не говорила, но он не собирался давать ей возможности отказаться.

После короткой паузы она кивнула:

— Сделаю все, что в моих силах, если вам действительно нужна моя помощь.

— Безусловно нужна.

— Желаю всего доброго, мистер Ньюком.

— Эван, — снова поправил он ее.

— Эван. Тогда и вы называйте меня Кэтрин.

— Всего доброго, Кэтрин, — сказал он, но прежде чем она успела выйти, взял ее руку в перчатке, поднес к губам и поцеловал. Пальчики под белой кожей перчатки были тонкими и хрупкими. Тем неожиданнее оказалась сила, с которой они сжали его руку. Единственное, о чем пожалел Эван, так это о том, что он не смог прикоснуться губами к обнаженной руке Кэтрин. Ему невыносимо хотелось сделать это.

Отпустив ее руку, Эван взглянул на молодую женщину и вновь увидел на ее щеках румянец. Она пробормотала:

— До свидания, мист… Эван. — И исчезла.

Он подошел к окну и стал смотреть ей вслед, дивясь, почему в нем вдруг вспыхнуло желание поцеловать руку Кэтрин. Сколько бы он ни твердил себе, что эта молодая женщина не так безгрешна, как кажется и какой ее пыталась изобразить искренне верящая этому миссис Ливелин, Кэтрин все равно притягивала его совершенно непостижимым образом. Он уже и забыл, когда испытывал такое страстное, непреодолимое влечение к женщине.

Все время, пока они разговаривали, он жаждал прильнуть к ее сочным губам, раздвинуть их языком. Интересно, как бы она прореагировала на подобную дерзость? Влепила бы ему пощечину и назвала нахалом, как поступила Генриетта, когда он впервые поцеловал ее? Или еще больше порозовела бы и ответила на поцелуй?

Как бы ему ни хотелось проверить это, он должен подавить свое желание. Ее поведение все еще казалось Эвану довольно подозрительным. Она, конечно, застенчива и стыдлива, но с чего она вдруг решила запутать его, Кэтрин так и не смогла объяснить. И как могла столь робкая, по словам миссис Ливелин, женщина предпринять поездку в Лондон и встретиться в весьма подозрительном месте с совершенно незнакомым мужчиной, чтобы приобрести за двести фунтов сосуд, который вовсе не стоил таких денег? Все это пока выглядело бессмысленным.

Кэтрин явно что-то скрывала. И он намерен был выяснить, что именно. Его влечение к Кэтрин не должно помешать этому.

5.

Когда Кэтрин вышла из гостиницы, рука ее горела, будто губы Эвана прожгли насквозь кожаную перчатку.

Не удержавшись, она даже украдкой посмотрела на нее, чтобы убедиться не осталось ли отпечатка. Господи!