Язон четырех морей - Бенцони Жюльетта

Когда Марианна вошла туда об руку с Талейраном, многочисленные пары двигались под звуки венского оркестра, смешивая сверкающие платья и мундиры в волшебном вихре вальса, чья популярность за несколько лет покорила Европу.

– Я не приглашу вас танцевать, ибо для такого упражнения я не пригоден, – сказал Талейран, – но я думаю, что у вас не будет недостатка в кавалерах.

В самом деле, несколько молодых офицеров, толкая друг друга, устремились к молодой женщине, охваченные жаждой увлечь ее в ритм, так благоприятствующий попыткам обольщения. Она всем вежливо отказала, опасаясь скандала, который способен был учинить русский, чей упорный взгляд она все время ощущала на себе. Она заметила свою подругу, Доротею де Перигор, между графиней Зичи и герцогиней Дальберг, и хотела присоединиться к ней, когда объявление о прибытии Их Величеств заставило ее застыть на месте, оркестр умолкнуть, а танцующих покорно выстроиться по обеим сторонам зала.

– Мы приехали как раз вовремя, – смеясь, заметил Талейран. – Чуть позже Император оказался бы перед нами. Не думаю, что это ему понравилось бы, э?

Но Марианна не слушала его. Ее внимание внезапно приковалось к одному мужчине, чья голова возвышалась над другими в толпе приглашенных, сгрудившихся с другой стороны широкого пустого пространства, оставленного для прохода державной четы. На мгновение ей показалось, что она стала жертвой невероятного сходства, галлюцинации, рожденной желанием, может быть, так глубоко скрытым в тайниках ее сердца, что она этого даже не сознавала. Но нет… этот острый профиль, это чуть дерзкое худощавое лицо с отпечатком отваги, загоревшее, темное, как у араба, эти сверкающие, глубоко запавшие глаза, волевые, немного насмешливые складки у рта, резко очерченные губы, густые черные волосы в слегка беспорядочной прическе, всегда казавшиеся вышедшими из бури, наконец, эти широкие плечи под темной одеждой, носимой с такой непринужденностью… может ли существовать на земле человек, так похожий на этого? И совершенно неожиданно, прежде чем колеблющиеся губы решились произнести его имя, само охваченное трепетом сердце Марианны воскликнуло:

– Язон!

– Э, а ведь верно! – раздался рядом с нею спокойный голос Талейрана. – Вот и наш друг Бофор! Я знал, что он должен приехать, но не думал увидеть его здесь.

На мгновение Марианна отвела глаза от американца и с удивлением посмотрела на старого дипломата.

– Вы знали?

– А разве есть что-нибудь, чего не знаю я? Я слышал, что некий посланец, впрочем, более официозный, чем официальный, должен на этих днях прибыть в Париж под предлогом передачи пожеланий счастья от правительства Соединенных Штатов, и я узнал, кто это будет.

– Язон посол? В это трудно поверить!

– Я же не сказал – посол, я сказал – посланец, и добавил: более официозный, чем официальный. Суть дела легко понять. С тех пор как брат его стал королем Испании, Император желает присвоить себе испанские колонии в Америке и ведет там усиленную агитацию, на что с надеждой посматривает президент Медисон. Прежде всего он не питает никакого уважения к свергнутому королю, слабоумному Фердинанду VII, а с другой стороны, считает, что благоразумный нейтралитет сможет принести ему в виде компенсации Флориду, испанское владение, которое, по логике, должно стать американским, поскольку в 1803 году Бонапарт уже продал Луизиану американцам. Но тихо! Вот Император…

Действительно, появился Наполеон в своем любимом зеленом мундире гвардейских егерей, ведя за руку Марию-Луизу в розовом, усыпанном бриллиантами атласном платье. Его сопровождала блестящая свита, в которой, помимо сестер Императора и его военачальников, находились вице-король Италии, очаровательный принц Евгений и его жена, принцесса Августа Баварская, герцог Вюрцбургский, королева Испании и вся плеяда сановников.

Как и другие, Марианна склонилась в реверансе, но не могла удержаться, чтобы не повернуть голову. Взгляд ее зеленых глаз упорно не отрывался от лица Язона, который тоже склонил свой высокий стан. Он не видел ее. Он не смотрел в эту сторону. Все его внимание было устремлено к дверям, откуда появилась императорская пара, затем к Императору. Его прямой взгляд приковался к бледному лицу корсиканского Цезаря с необычной настойчивостью. Он словно искал ответ на что-то, вглядываясь в эту римскую маску.

Но Наполеон, улыбавшийся то молодой жене, то хозяину, князю Шварценбергу, проходил, не говоря никому ни слова, довольствуясь приветливыми, но торопливыми кивками то одному, то другому из приглашенных. Казалось, что он спешит выйти в парк, где был приготовлен большой фейерверк. Возможно, к этому его вынуждала с каждой минутой все более давящая жара, царившая под вощеной крышей, несмотря на многочисленные фонтаны, бившие повсюду в парке. Он даже не взглянул на приготовленный для него трон.