Язон четырех морей - Бенцони Жюльетта

За императорской парой и ее свитой толпа гостей смыкалась, как Красное море за израильтянами, со стремительностью, которая выдавала низкопоклонническое желание по возможности приблизиться к властителям и более естественную потребность ничего не пропустить из интересного зрелища. В одно мгновение Марианна утонула в потоке кружев и шелка, который разлучил ее со спутником, и оказалась в центре кудахчущего и стрекочущего птичника, неумолимо увлекавшего ее наружу. Язон исчез в сутолоке, и все попытки снова увидеть его оказались бесплодными. Что касается Талейрана, то она о нем просто забыла. Очевидно, он тоже затерялся в толпе.

Она испытывала странное лихорадочное возбуждение, нетерпеливую неприязнь ко всем этим людям, которые вторглись между ними, когда она собралась бежать к своему другу. И только позже она сообразила, что с полным безразличием наблюдала за проходом Императора, человека, еще недавно заполнявшего все ее помыслы, и удивилась этому. Даже присутствие Марии-Луизы, оглядывавшей собрание полным удовлетворенного тщеславия взглядом тусклых глаз, не произвело обычного раздражающего впечатления. Фактически она почти не видела августейших новобрачных, настолько ее сознание и сердце были наполнены радостью, столь неожиданной и удивительно живительной: вновь увидеть Язона, Язона, которого она напрасно ожидала столько дней! Она даже не испытывала гнева при мысли, что он тут, но тем не менее не примчался к ней, что он, безусловно, получил ее письмо, однако не пришел. Она бессознательно и легко находила для него всевозможные извинения. Она уже давно узнала, что Язон Бофор живет и действует не так, как все!

И только когда первая ракета рассыпала в черном небе сноп розовых искр, тихо опускавшихся к цветникам, где драгоценности женщин зажгли другой Млечный Путь, когда под этим сверкающим дождем каждая мелочь, каждая фигура внезапно возникли среди цветущих картин, Марианна снова увидела Язона. Он стоял в группе мужчин, несколько поодаль, возле балюстрады террасы, ведущей в мягко освещенный грот, внутри которого переливались перламутровые отблески. Сложив руки на груди, моряк смотрел на сияющие вверху свечи, чье изготовление потребовало огромного труда братьев Руджиери, с таким же спокойствием, словно он находился на палубе своего корабля, наблюдая движение звезд. Быстрым движением набросив синий шлейф своего платья на руку, Марианна, проскальзывая между группами, направилась к нему.

Это было нелегко. Толпа гостей сгрудилась вокруг устланной коврами террасы, где в креслах сидели Наполеон и Мария-Луиза, преграждая путь к Язону. Ей пришлось изрядно потолкаться среди тех, кто, задрав нос вверх, не обращал на нее никакого внимания, наслаждаясь бесспорно удавшимся спектаклем. Но, не отдавая себе толком отчета почему, она переживала такое ощущение, как изнеможенный пловец, внезапно коснувшийся кончиком ноги прибрежного песка. Она хотела добраться до Язона, и добраться немедленно! Может быть, потому что она слишком долго ждала его!..

Когда она наконец взошла на ведущие к гроту ступени, небо запылало от множества ракет, окружив Марианну таким ярким ореолом, что все находившиеся на маленькой террасе невольно опустили глаза к этой настолько красивой женщине, что казалось, будто она сконцентрировала в своем платье и сказочных драгоценностях все сияние праздника.

Язон Бофор, который стоял немного в стороне и мечтал, опершись на огромную вазу с цветами, тоже увидел ее. В одно мгновение по его бесстрастному лицу прошла целая гамма чувств: удивление, недоверие, восхищение, радость… Но это было подобно сейчас же потухшей молнии. И когда он подошел к молодой женщине и учтиво поклонился, он был уже абсолютно спокоен.

– Добрый вечер, сударыня! Должен признаться, что, возвращаясь в Париж, я надеялся испытать радость встречи с вами, но никак не думал, что это произойдет здесь. Примите мои искренние пожелания! Вы восхитительны сегодня!

– Но ведь я…

Сбитая с толку, Марианна смотрела на него, ничего не понимая. Этот холодный тон, церемонный, почти официальный, тогда как она шла к нему с протянутыми руками, с сердцем, полным радости, почти готовая броситься в его объятия… Но что могло произойти, чтобы до такой степени изменить Язона, ее друга, единственного человека, кроме Жоливаля, которому она доверяла в этом низменном мире? Как же так! Он даже не улыбнулся? Ничего, кроме полагающихся банальных слов?