Любовь на все времена - Смолл Бертрис

— Очень жаль, что англичане не задумываются о чувствах ирландцев, хотя о себе они заботятся, — сказал старик. Конн О'Малли усмехнулся.

— Вот здесь, Роган Фитцджеральд, я с тобой согласен.

— Если ты согласен со мной, тогда почему же ты живешь в Англии, сын великого Дубдхара О'Малли, пусть Господь упокоит его душу?

— Потому что, не в пример тебе, Роган Фитцджеральд, я реалист. А ты — мечтатель. Ирландцы не будут свободными до тех пор, пока они не смогут объединиться и стать единым народом, как это было когда-то в древности. В то время, когда человека ценили за его личные достоинства и было не важно, поклонялся ли он старым богам, был ли христианином или евреем. В то время, когда женщин уважали и считали, что они имеют одинаковые с мужчинами права. В то время, когда мы шли, сражались и умирали за единый народ! Эти времена ушли, старик, и мы раскололись, и каждый провозглашает, что его род идет от старых королей, и никто не доверяет друг другу. Эта слабость позволила англичанам покорить нас. Я думаю, что при моей жизни ничего не изменится, Роган Фитцджеральд, поэтому я предпочитаю жить в Англии с моей женой-англичанкой и растить своих детей в безопасности. Любой отец хочет, чтобы его детям ничто не угрожало, и в этом отношении я остаюсь ирландцем, старик.

Пока они разговаривали, в Большой зал вошел слуга, и, увидев его, лорд Глинн сказал:

— Эти разговоры не помогут нам решить наши проблемы, джентльмены, но я надеюсь, что сейчас мы можем подойти к их решению. — Он повернулся к слуге и что-то сказал ему. Человек торопливо вышел. — Епископ Мид-Коннота только что прибыл, и я надеюсь, что как служитель церкви он поможет распутать клубок наших противоречивых споров.

— Епископ Мид-Коннота из семьи О'Малли, — запротестовал Имон Фитцджеральд.

— Это так? — Эйден взглянула на Конна.

— Это мой старший брат, — шепнул он в ответ. — На самом деле сводный брат. Он был последним ребенком первой жены моего отца, и ее единственным выжившим сыном, Скай была самой последней из ее дочерей.

— Я возражаю! — заорал Роган Фитцджеральд. — Как можно надеяться на справедливый разбор дела, если его будет решать О'Малли?

В комнату широкими шагами вошел высокий красивый мужчина в алой длинной рясе. Эйден подумала, что, увидев его один раз, она узнала бы его везде. Не было никаких сомнений, что он был из рода О'Малли.

— Ты утверждаешь, Роган Фитцджеральд, что я не умею выполнять свои церковные обязанности? — резко спросил он.

— Вы из Коннота! А здесь Мюнстер! И судить меня будет только епископ Мюнстера! — сказал Роган Фитцджеральд.

— Тогда тебе придется долго ждать, господин, потому что епископ Мюнстера умер два дня назад, и пройдет чертовски долгое время, прежде чем эта новость дойдет до Рима, и папа назначит нового епископа Мюнстера. Церковь не очень дорожит Ирландией, Роган Фитцджеральд, поэтому решать ваш спор буду я, и если тебе не понравится мое решение, можешь обращаться в Рим. — Он посмотрел на Конна. — Прекрасно выглядишь, братец.

— Майкл, это моя жена Эйден.

— Это еще надо посмотреть! — завопил Роган Фитцджеральд.

— Сиди и молчи! — загрохотал Майкл О'Малли.

— Святой отец, не хотите ли вина? — спросил лорд Глинн. Майкл О'Малли подкупающе усмехнулся и сказал:

— Это первые любезные слова, сказанные мне с тех пор, как я вошел в Глиншеннон. Да, милорд. С удовольствием выпью немного вина. Благодарю вас.

Лорд Глинн усадил епископа на почетное место, и они вдвоем разговаривали вполголоса, пока слуги суетились вокруг, готовя вино и печенье.

— Он похож и одновременно не похож на тебя, — сказала Эйден.

— Он с каждым днем становится все больше похожим на моего отца. Я отца почти не помню, но на Иннисфане есть его большой портрет. Мы со Скай похожи и на отца, и на наших матерей. Майкл хороший человек, и его решение будет справедливым.

— Но что будет, если он вынесет решение в пользу Фитцджеральдов? Тогда меня обвинят в убийстве!

— Не волнуйся, душечка, — успокоил он. — Ты не убийца. Ты просто защищала свою честь от этого ублюдка. Мы же с тобой женаты, Эйден.

Покончив с вином, Майкл О'Малли сказал, что разбор дела начинается. Он приказал выйти из Большого зала всем, кроме непосредственных участников спора. Он не хотел, чтобы возникла ссора между слугами О'Малли, приехавшими с ним с Иннисфаны, и похожей на сброд компанией, сопровождавшей Фитцджеральдов из Балликойлла. Когда в зале остались только истцы, ответчики и лорд Глинн, Майкл сказал: