Знатные распутницы - Бенцони Жюльетта

Немилость!

На этот раз Габриэль приняла решение: Бельгард вычеркнут из ее жизни и она хочет в будущем посвятить себя только счастью короля. Даже когда спустя несколько месяцев прекрасный Роже женился, она осталась верной своему слову. Результатом была полная страсти осень в тени листвы Фонтебло, которая, к счастью, окончилась для Габриэль беременностью. И теперь после рождения ребенка, перед выбором имени ему, должно было что-то произойти.

– Хочет того или нет, – говорила себе мадам де Сурди, – король не может признать ребенка без рассмотрения дела в суде. С другой стороны, он должен признать ребенка, и это вынудит его жениться на Габриэль.

Ситуация действительно была щекотливой, но она переговорила с канцлером Шеверни, у которого нашлось достаточно идей.

– Можно сделать только одно, – заявил он. – Король должен сначала поручить расторгнуть брак Габриэль. Поскольку всем известно, что Лианкур является импотентом, это не составит труда. Тогда король мог бы признать ребенка своим. А затем свое слово должен сказать папа и освободить его от мадам Марго.

Все было ясно, и без промедления к королю, который, кстати, осаждал в это время Лион, был послан курьер, чтобы изложить ему существо дела. Конечно, король обещал сразу же обо всем позаботиться. Поскольку Лион к этому времени пал, не заставляя себя долго упрашивать, Генрих IV направился оттуда в Амьен, где народ только что успешно справился с лигой. Он спешил в этот добрый город, ибо только суд Амьена имел полномочия объявить брак Габриэль недействительным.

В считанные минуты прокурор подал ходатайство на расторжение брака, которое Габриэль, ее тетка Сурди и другая тетка, мадам де Манкам, такая же темпераментная, как и другие Бабу, должны были подписать.

Затем Генрих и его фаворитка отдали поручение судьям распутать тайны канонического права и, полные веры в свое совместное будущее, возвратились обратно, чтобы провести несколько приятных дней вблизи Парижа, который в ближайшее время должен был бы открыть свои ворота для обращенного в другую веру властителя. И пока Габриэль укачивала своего младенца, ему пока было дано имя Сезар, Генрих активно занимался важной подготовкой к вхождению в Париж. При этом он еще нашел время написать своей любовнице: «Моя прекрасная возлюбленная, через два часа после получения этого послания вы увидите кавалера, который любит вас больше всего на свете, и которого величают герцогом Франции и Наварры: почтенный, но тяжело носимый титул. Быть вашим подданным – несравненно слаще. Все три титула хороши. Чтобы ни произошло, я полон решимости никому их не передавать…»

И каждый раз, когда Габриэль получала такие послания, она говорила себе, что если бы они с Генрихом состояли в браке, то подлинным королем Франции и Наварры была бы она, так как полностью владеет своим возлюбленным. Вскоре она должна получить этому подтверждение.

15 сентября с наступлением ночи Генрих IV осуществляет свой счастливый въезд в освещенный огнями Париж. Вдоль улиц стоят выстроенные в цепь войска от Терсен-Жак до собора Нотр-Дам, где принимающему католическую веру королю предстоит выслушать «Te Deum». Празднично одетые парижане толпятся перед своими украшенными почти до фронтонов домами. Граждане устали от выходок лиги, и поэтому они с симпатией ожидают того, чей облик, живые глаза и насмешливую улыбку многие еще не забыли. Внезапно из-за труб и знаменосцев прямо перед королем появился большой открытый паланкин, обитый бархатом и шелком, в котором восседала блондинка, украшенная сверкающими бриллиантами и жемчугом, в наряде из черного шелка с белым обрамлением, который особо подчеркивал ее ни с чем не сравнимый цвет лица. В платье с глубоким декольте фаворитка улыбалась всем этим сбитым с толку, не верившим своим глазам людям, которые ее окружали. Она слишком уверена в себе, чтобы оценить, что ее появление во главе войск произошло в неподходящий момент. Мысленно она уже считает себя королевой…

В свите короля многие находили этот спектакль безнравственным. В особенности де Рони, Максимилиан де Бетюн (который вскоре станет знаменитым под именем Сюлли и который с ранних лет является спутником короля). Неподкупный и гордый, когда речь идет о его господине, и одержимый страстью, которая побуждает его преследовать все, что могло бы повредить славе короля. Он мог бы еще смириться с именем Габриэль, с которой у него до этого были сносные отношения. Однако он не мог переносить ее фамилии, которую он произносит на испанский манер так, что это уже звучит оскорбительно. Рони достаточно умен, чтобы не разобраться в доходном семейном предприятии, где залогом является эта прекрасная цветущая женщина, от которой невозможно оторвать его друга короля.