Любовные чары - Арсеньева Елена

В ту минуту, когда Олег Чердынцев впервые увидел его, – шляпа сахарной головою, густо насаленные волосы, бруды[1] до самых плеч, толстый галстук, в котором погребена вся нижняя часть лица, кривой, презрительно изогнутый рот, обе руки в карманах и по-журавлиному нелепая походка, – он ощутил враз два сильнейших желания. Первое – расхохотаться до колик, и второе – крепенько дать по морде нелепой версте коломенской, коя, впрочем, отныне и навеки приходится ему, Олегу, кузеном.

Ну да, диво заморское – двоюродный брат. Вдобавок старший. А все из-за того, что сестрица папенькина, Елена Юрьевна, четверть века назад по уши влюбилась в какого-то заезжего милорда и самозабвенно ринулась за ним в туманный Альбион. Тетушке Елене, которую Олег отродясь в глаза не видывал, он своего мнения об этом чучеле гороховом высказать не мог: она уж десяток лет тому назад преставилась. Сэр Джордж, супруг ее, на свете тоже не зажился – не то помер с тоски, не то взял и пронзил себя шпагой над гробом жены. Сия романтическая, хотя и не вполне достоверная история, как помнил Олег, потрясла все семейство Чердынцевых, наполнив его жгучей жалостью к бедняжке Елене, а того пуще – к ее единственному сынку.

Граф Чердынцев горевал по сестре долее всех. Он ведь еще задолго до случившегося положил себе непременно устроить встречу Олега с кузеном, а чтобы сын его не выглядел в глазах младшего лорда Маккола пентюхом, нанял ему английского учителя. Все детство Чердынцева-младшего было омрачено затверживанием различных continuons и попыткой различить простое прошедшее время от прошедшего совершенного.

Учитель был у него один на двоих с Мариною, дочерью недавно погибших соседей, Бахметевых. И хоть Олегу до сих пор не удавалось повидать сию девицу (опекуны, по слухам, держали ее в черном теле, единственно не щадя денег на образование, что было условием завещания), он заочно ненавидел ее. Ведь мистер Керк все уши ему прожужжал о том, какие необыкновенные способности к языкам у miss Bah– meteff… в отличие, понятно, от mister’a Tcher-dyntzeff… I’ m sorry, sir![2] Склонный к философствованию, Олег вырос в убеждении, что не зря русских считают дикарями: они заслуживают данного мнения глупым упорством, с каким полагают основы воспитания в безупречном произношении затверженных французских и английских слов… И это вместо того, чтобы покорить весь мир и заставить немцев, англичан, французов и прочих говорить только по-русски!

За детские свои невзгоды Олегу и хотелось наградить новообретенного родственничка оплеухою преизрядною. Однако обошелся бы ему тумак, пожалуй, себе дороже: ведь последние три года, минувшие после смерти родителей, Десмонд Маккол не на печи бока пролеживал, а воевал!

Новым лордом сделался по закону его старший брат (не родной, от первого отцовского супружества, ибо лорд Джордж был уже вдовцом, когда присватался к прекрасной Елене). Алистер Маккол и унаследовал в качестве майората семейное достояние в виде замка и прилегающих земель. А Десмонд собрался отправиться в Россию, чтобы войти в матушкино наследство (ее приданым было нижегородское имение близ Воротынца, находившееся на попечении графа Чердынцева, беззаветно любившего сестру). Однако случайно познакомился с участниками «Лиги Красного цветка» и прочно забыл обо всем на свете, кроме спасения французских аристократов от кровавого революционного террора. Отныне жизнь его протекала в беспрестанном риске и опасностях. Конечной же целью усилий было спасение французской королевы. Но заговор провалился, и Мария-Антуанетта взошла-таки на эшафот. Тогда «Лига Красного цветка» предалась новой идее: похищению дофина и отправке его в Англию, что и было с блеском исполнено.

Однако случилось непредвиденное: человек, сопровождавший одиннадцатилетнего Людовика XVII в Лондон, где ему предстояло найти приют при английском королевском дворе, бесследно исчез. Умер ли он от внезапно приключившейся болезни, утонул на переправе через Ла-Манш, был убит разбойниками, коих немало в ту пору шлялось по дорогам Англии, – бог весть… А вместе с ним пропал царственный ребенок, и угадать его судьбу не представлялось возможным. «Лига Красного цветка» распалась: ее участники были обескуражены мрачной обреченностью всех своих усилий. Десмонд убивался более прочих: ведь он был среди тех, кто устраивал похищение юного короля из Тампля.

Похитителей узника искали так, как никого и никогда не искали. Каждого подозреваемого хватали и волокли на допрос, откуда было два пути: на гильотину сразу или на гильотину через тот же Тампль. Товарищи Десмонда по оружию искали спасения в Швейцарии, Германии, пытались укрыться в Англии. А он направился в Россию, по пути постепенно избавляясь от привычки настороженно вслушиваться и оглядываться и возвращая себе облик англичанина. Последний и вызывал в Олеге Чердынцеве непрестанное желание хохотать, но со временем Олег узнал историю кузена, а вместе с тем и его самого. Предубеждения сначала поколебались, а потом и вовсе рухнули. Олег считал англичан кичливыми, но среди баснословно богатых Чердынцевых Десмонд выглядел бедным родственником. Говорили, что англичане много пьют, ведь их холодная кровь имеет нужду в разгорячении, однако увидеть кузена под столом Олегу так и не довелось. А что сентябрем братец смотрит, удивляться нечего – ведь в Англии непрестанные туманы, редко-редко проглянет солнце, а без него невесело жить на свете. Кстати, Десмонд не раз и не два доказал своему русскому брату, что военная доблесть и юношеский разгул зачастую идут рука об руку, он с таким же пылом предавался удовольствиям жизни, с каким участвовал в делах лиги.

Скоро все петербургские приятели Олега были в восторге от недурного собой, образованного, повидавшего свет удальца-англичанина. Обнаружилось также, что кузен – настоящий сердцеед. Перед остроумным, беззаботным, дерзким высоким блондином с насмешливыми голубыми глазами не могла устоять ни одна женщина! Ни одного публичного скандала или дуэли с обиженным мужем!

Говоря короче, спустя пару месяцев после первой встречи Олегу уже казалось, что кузен его в общем-то неплохой парень. Однако раздражала его уверенность: быть храбрым – значит быть англичанином; великодушным, чувствительным – тоже… А ведь сам был наполовину русским!

Английское бахвальство постепенно слетело бы, останься Десмонд жить в России. Но не судьба была ему задержаться на родине матушки: однажды в английском посольстве ему сообщили ошеломляющую новость: он теперь не просто Десмонд Маккол, а лорд Маккол, ибо старший брат его месяц тому назад умер.

Чуть позже выяснилось: Алистер погиб при загадочных обстоятельствах. Коронер[3] настаивал, что убийство совершил браконьер, схваченный сэром Алистером на месте преступления и затем скрывшийся. Сэр Алистер не успел жениться и заиметь детей, а значит, единственным и бесспорным наследником являлся его младший брат Десмонд.