Рождество Желтофиолей - Клейпас Лиза

Старик тяжело вздохнул.

— Когда они начали печать такими мелкими буквами? И почему здесь такое плохое освещение?

Ханна сочувственно улыбнулась и вошла в комнату.

— Могу я помочь, сэр?

— О, да. — Взглянув на нее с благодарностью, немолодой джентльмен поднялся с кресла и протянул ей томик. Это была книга мистера Чарльза Диккенса под названием «Рождественская песнь в прозе». Опубликованная пару лет назад история об искуплении грехов сразу же стала сенсацией и, по слухам, возродила в циничных читателях радость, испытываемую от Рождества и его традиций. — Не могли бы вы немного почитать? — попросил мужчина. — У меня очень устают глаза. Мне бы хотелось посидеть у камина и допить мой тодди^[6].

— С удовольствием, сэр. — Взяв книгу, Ханна вопросительно посмотрела на детей. — Можно?

— Да! — закричали они хором.

— Не потеряйте страницу, мисс!

— Появился первый из трех Духов, — подсказал ей один из мальчиков.

Усевшись в кресло, Ханна нашла нужную страницу и начала читать:

«— Кто вы, сэр? — спросил Скрудж. — Не тот ли вы Дух, появление которого было мне предсказано?

— Да, это я.

Голос Духа звучал мягко, даже нежно, и так тихо, словно долетал откуда–то издалека, хотя Дух стоял рядом.

— Кто вы или что вы такое? — спросил Скрудж.

— Я — Святочный Дух Прошлых Лет»^[7].

Подняв глаза, Ханна подавила улыбку, увидев зачарованные лица детей, задрожавших от удовольствия, когда она изобразила голос Духа.

Она продолжила чтение, и магия слов мистера Диккенса околдовала их всех, ослабив сомнения и уняв гнев в сердце Ханны. Она вспомнила нечто, о чем совсем позабыла. Рождество — это не просто праздник, Рождество — это состояние души.

***

Конечно, поцеловать леди Натали было бы совсем несложно. Было очевидно, что девушка была решительно настроена склонить его к этому. В основном поэтому Рэйф и не позволил себе такую вольность.

После того, как Ханна ушла с нижней террасы, Натали начала робко оправдываться, сказав, что мужчинам повезло, им не требуется брать с собой повсюду сопровождающего, а это иногда просто сводит с ума. И Рэйф с серьезным видом согласился, что это, действительно, должно быть очень неудобно, однако заметил, что мисс Эплтон показалась ему вполне терпимой компанией.

— О, большую часть времени Ханна просто душка, — ответила Натали. — Она может быть довольно предвзятой, но этого следует ожидать. Она родом из бедной ветви нашей семьи, у нее три незамужних сестры и ни одного брата. Ее мать скончалась. Не хочу показаться самодовольной, но если бы я не сказала отцу, что хочу Ханну себе в компаньонки, ей бы пришлось годами присматривать за своими сестрами. И поскольку на себя она не тратит ни шиллинга и отсылает все свое жалование отцу, я отдаю ей свои старые платья и делюсь всем, что у меня есть.

— Это очень щедро с вашей стороны.

— Вовсе нет, — беспечно сказала она. — Мне нравится видеть ее счастливой. Возможно, я была с ней чересчур резка, но она уж слишком несговорчива.

— Вынужден с вами не согласиться, — ответил Рэйф. — Мисс Эплтон хорошо разбирается в людях.

Натали насмешливо улыбнулась.

— Вы хотите сказать, что она права в вашей оценке? — Она подошла ближе, ее мягкие губки манили его. — В том, что вы собираетесь по максимуму воспользоваться нашим уединением?

— Ненавижу быть предсказуемым, — сказал он с сожалением, его позабавила ее хмурая и недовольная гримаса. — Поэтому… нет. Вероятно, мне следует вернуть вас наверх, пока не пошли сплетни.

— Я не боюсь сплетен, — сказала она, касаясь его руки.

— Значит, вы просто не сделали пока ничего, что было бы достойно осуждения.

— Или просто меня ни разу не поймали, — с притворной застенчивостью произнесла Натали, заставив его рассмеяться.

Умная и хорошенькая леди Натали легко вызывала симпатию. И уложить ее в постель было бы совсем нетрудно. Брак с ней едва ли был слишком высокой ценой за сделку с отцом. Конечно, она немного избалована и обидчива, в этом нет никаких сомнений, однако не сильнее, чем большинство девушек ее положения. Более того, ее красота, связи и воспитание сделали бы ее женой, мужу которой позавидуют другие мужчины.

Направляясь к главному входу, они оказались у открытой двери в библиотеку, где он недавно говорил со своим отцом. Теперь его глазам открылась совсем другая картина.

Теплый свет очага разбрасывал по углам пляшущие тени и наполнял комнату спокойным сиянием. Ханна Эплтон сидела в большом кресле, читая вслух расположившейся вокруг нее компании внимательно слушающих детей.