Сильнее смерти - Бекитт Лора

Вскоре Нагасава понял, что будет лучше остановиться где-нибудь и переждать ненастье. На главной дороге, связывающей Киото с крупными провинциальными городами, было немало почтовых станций с гостиницами. Обыкновенно такие знатные люди, как Нагасава, не селились в них, но сейчас выбирать не приходилось. Однако все места на ближайшем постоялом дворе оказались занятыми: об этом сообщил один из посланных на разведку слуг. Тогда Нагасава спешился и отправился к хозяину в сопровождении своих приближенных. Он знал: стоит ему сказать, кто он такой, – место тотчас найдется. Правда, Нагасава предпочитал путешествовать инкогнито: на нем была простая дорожная одежда, а свита не насчитывала и двух десятков человек.

Хозяин гостиницы был не один – с ним беседовали два самурая; их оседланные лошади стояли во дворе, и там же ждали слуги. Нагасаве хватило беглого взгляда, чтобы понять: перед ним знатные люди – об этом в первую очередь свидетельствовали их горделивый вид и строгие манеры. Увидев Нагасаву, они прервали разговор и вопросительно уставились на него. Тот объяснил, что желает получить место для себя и своих людей. Узнав, что к нему пожаловало столько высокопоставленных особ, хозяин всполошился. Он решил выставить на улицу нескольких простолюдинов и богатого купца с семьей, чтобы господа самураи могли разместиться с удобством, но Нагасава возразил, сказав, что достаточно немного потесниться и вовсе не стоит выгонять людей под дождь и ветер, тем более что они уже заплатили за ночлег.

Хозяин отправился освобождать комнаты и, вернувшись, сообщил, что готово три помещения: одно «очень хорошее» и два «обычных». Он униженно кланялся и извинялся, повторяя, что прежде в его бедной гостинице не останавливались такие знатные особы.

Тут самураи, сделавшие свои собственные выводы, отступили с вежливыми поклонами и почтительно заверили Нагасаву, что предоставят ему право занять лучшие комнаты. Нагасава сдержанно кивнул и счел нужным представиться. В ответ самураи еще раз поклонились и тоже назвали себя. Оба были наследственными вассалами князя Аракавы и возвращались из Киото. Один из их, господин Като, выглядел моложе своего спутника, ему было лет сорок; сухощавый, с впалыми щеками, подвижный, он казался более общительным. Его подчеркнуто учтивые манеры не скрывали живости натуры. У второго, Кандзаки, был тяжелый взгляд, он отличался высоким ростом и грузной фигурой. Хотя оба держали в руках шляпы с плетеным окошечком и складные зонты из бамбука и промасленной бумаги, их одежда насквозь промокла и была заляпана грязью.

Нагасава никогда не вел себя заносчиво и всегда придерживался разумной простоты в обхождении с теми, кто находился на службе у других властителей провинций. Потому он без колебаний пригласил новых знакомых поужинать вместе, после того как они разместятся в своих комнатах и приведут себя в порядок. Отказ был равнозначен оскорблению – Като и Кандзаки с благодарностью приняли предложение.

Они собрались в «лучшей комнате» – небольшом помещении с жалкой претензией на роскошь. Завязался очень вежливый, церемонно скучный, пронизанный трезвой осторожностью разговор. И Като, и Кандзаки, что называется, не делали ни единого шага вперед могущественного даймё. Но Нагасава был не таков: он приказал подать саке и с величайшим достоинством произнес хвалу князю Аракаве, с которым виделся лишь однажды, в Киото, а после не знался: их владения разделяли горы, дороги были узки и опасны. Они ничего не оспаривали и не делили – в те времена даже этот факт можно было считать большим достижением.

Самураи оценили его ход – беседа потекла куда более непринужденно и живо.

– Надеюсь, погода изменится, нам хотелось бы попасть домой к завтрашнему вечеру – Кандзаки-сан готовится к свадьбе дочери, – сказал Като.

– Я тоже спешу – недавно получил известие, что моя наложница родила сына, – произнес Нагасава.

Оба собеседника поздравили его хотя и сдержанно, но в весьма изысканных выражениях.

– Я хотел прибыть раньше, но меня ждала встреча с сегуном, – прибавил он.

Като и Кандзаки незаметно переглянулись.

– С каким сегуном? Теперь разные люди считают верховным правителем разных людей!

Нагасава кивнул. Эта распря, суть которой была в борьбе за власть между двумя самурайскими кланами, Хосокава и Ямана, не так давно стала достоянием общественности. Она обострилась, когда не имеющий сыновей сёгун Ёсимаса отрекся от своего поста в пользу младшего брата Ёсими, а затем его жена родила мальчика. Клан Хосокава видел сегуном Ёсими, а клан Ямана – маленького Ёсихиса.