Поцелуй пирата - Эшли Дженнифер

– Крепко сказано.

– Это на самом деле так. Он за всех все решает, и горе тому, кто не соглашается с ним. Он ни разу не спросил меня, свою родную сестру, что мне нужно для счастья. Странно, что ты не испытываешь к нему ненависти.

Кристофер пожал плечами:

– Он делал свою работу. А ты, наверное, радовалась, что осталась вдовой.

Она приподнялась на локтях, и его рука соскользнула с ее плеча.

– Как ты можешь так говорить? Я несколько дней не могла прийти в себя, узнав, что ты мертв.

– Но все-таки выздоровела.

– Думаешь, я не любила тебя?

– Наверное, любила, но по-своему.

– Что значит – по-своему? – Онория села на постели. – Я любила тебя и очень страдала, узнав, что тебя нет в живых. Ты совсем меня, не знаешь.

– Это верно.

Она пристально посмотрела на него. Его серые глаза были чистыми и светлыми, как бриллианты.

– Тогда почему ты вернулся ко мне? – спросила она. – Если не верил в мою любовь и не удивился, что я помолвлена с другим, почему беспокоился?

Он лежал неподвижно, отделенный от нее валиком сбившихся одеял.

– Потому что каждый мужчина хотя бы раз в жизни допускает глупость по отношению к женщине.

Онория не могла понять, чем вызван его гнев.

– И ты считаешь, что совершил глупость по отношению ко мне? – К горлу подступил комок.

Кристофер отбросил в сторону одеяла, перелез через нее и спустился на пол. Он поднял свои штаны и начал натягивать их. При этом дрожащее пламя свечи освещало его бедро, и казалось, что изображенный на нем китайский лев пришел в движение.

Кристофер застегнул штаны и склонился над кроватью, оперевшись руками по обе стороны головы Онории.

– О да, Онория. Очень большую глупость. Сердце ее болезненно сжалось.

– Значит, ты больше не хочешь, чтобы мы оставались мужем и женой?

Он поцеловал ее, но не с прежней нежностью и страстью, а так, словно этот поцелуй должен был засвидетельствовать его власть и поставить ее на место.

– Мы остаемся в браке, миссис Рейн, – сказал Кристофер. – И я хочу извлечь из него некоторую выгоду.

Он поднялся и резко сдернул с нее одеяла. Онория зябко поежилась.

Кристофер некоторое время смотрел на нее, скользя взглядом по обнаженной груди, мягкому животу и бедрам. Это был взгляд человека, который осматривал то, что принадлежит ему.

Он называл ее своей женой, но обращался с ней как с куртизанкой, и Онорию, как и любую, хорошо воспитанную женщину, это не могло не задевать за живое.

Однако ее снова охватило возбуждение, и все мечты и фантазии вернулись к ней. Кристоферу нравилось смотреть на нее, и ей это было приятно. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Онория слегка раздвинула ноги и коснулась пучка темных волос между ними.

Лицо Кристофера потемнело.

– Черт бы тебя побрал.

Он повалил ее на одеяла и начал расстегивать штаны. Поднялась новая буря, но на этот раз это был холодный яростный вихрь, который пугал и в то же время радовал ее.

Кристофер раздвинул ей ноги и, войдя в нее без всякой прелюдии, начал двигаться мощными и быстрыми толчками, пока она не застонала от наслаждения.

Он вскрикнул, излив свое семя, и резко отстранился от нее. Потом поспешно привел в порядок одежду и вышел из каюты, хлопнув дверью.

Онория не пролила ни единой слезинки. Она была Онорией Ардмор и могла выдержать более серьезные неприятности, чем гнев Кристофера Рейна.

Однако она пришла в замешательство, не в силах разобраться в своих чувствах. Тело ее изнывало от пережитых любовных ласк, которыми она еще не насытилась. Наконец она решила, что замужняя женщина должна выполнять свой супружеский долг, хотя весьма смутно представляла себе, в чем, собственно, он заключается, помимо занятий любовью с мужем.

Глава 7

Седло лошади, на которой Кристофер ехал в Суррей, не слишком годилось для его зада. Занимаясь любовью с Онорией, он не чувствовал боли от мелких ранок на коже, но сейчас они все сильнее и сильнее давали о себе знать.

По левую сторону от него ехал Финли, который, как и Кристофер, терпеть не мог ездить верхом. Кристофер не прочь был покормить морковкой это прекрасное животное или похлопать его по теплым бокам.

Но стоило ему сесть на нее, как она превращалась в настоящего дьявола. Однажды Кристоферу пришлось ехать верхом в лютый холод по горной дороге в Китае на упрямой лошади, которая то и дело приближалась к краю утеса. Эта скотина подходила так близко к пропасти, что вниз сыпались камни, а потом, словно удивившись, отскакивала назад. Когда они спустились к подножию горы, Кристофер спешился и, повернув морду лошади к себе, обругал ее последними словами, немало позабавив китайца, у которого нанял ее.