Право на любовь - Бэнкс Майя

Еще мгновение назад Юэн сидел на почтительном расстоянии, а сейчас оказался так близко, что пряный мужской запах окружил Мейрин душным волнующим облаком.

Юэн бережно коснулся ее подбородка и приподнял лицо, чтобы ее поцеловать. Теплые — нет, горячие и с каждой секундой все более жадные губы по-хозяйски завладели ее губами.

Удивительно: стоило Маккейбу поцеловать ее, как разум немедленно отключился. Тот самый человек, который то и дело взывал к сознательности и рассудку, с огромным удовольствием отнимал способность соображать.

Его язык коснулся губ, а когда оказалось, что они плотно сжаты, умело взялся за дело — принялся дразнить, соблазнять, уговаривать и убеждать. На этот раз приказа ответить на поцелуй не последовало, и все же, несмотря на твердое решение стоять до конца, спустя несколько мгновений Мейрин обнаружила, что все случилось само собой и ей остается лишь блаженно вздыхать.

Как только ее губы разомкнулись, язык лэрда немедленно проник на запретную территорию и начал действовать с деликатной настойчивостью. Каждая ласка рождала глубокий чувственный ответ, объяснить который было бы нелегко. Как, каким волшебным образом поцелуй отзывался непонятным напряжением и сладким томлением? И почему неведомое прежде ощущение пустоты так подозрительно грозило превратиться в боль?

Неуемное беспокойство не позволяло стоять на месте: хотелось вырваться на свободу, пусть даже для этого пришлось бы выскочить из собственной кожи. А когда Маккейб провел ладонями по ее рукам и обнял за плечи, Мейрин вздрогнула и крепче прижалась к нему всем телом.

Но вот, наконец, потребность в воздухе одержала верх, и объятие ослабело. Юэн отстранился и удивленно посмотрел в ее подернутые туманом глаза.

— Ах, девочка! Что же ты со мной делаешь?

Вопрос вернул Мейрин к действительности. Она заморгала и попыталась собраться с мыслями. Торжественный момент требовал мудрости, спокойствия, выдержки. Сейчас следовало сказать что-нибудь очень важное: например, выразить надежду на счастье и заверить в своей преданности. Но почему-то нужные слова в голову никак не приходили. Магическим образом поцелуй отнял способность соображать.

— Вы неправильно целуетесь, — неожиданно для самой себя произнесла Мейрин, а едва услышав собственный голос, испуганно прикрыла рот ладонью, крепко зажмурилась и приготовилась к суровой отповеди.

Странно, но ни отповеди, ни даже краткой нотации не последовало. Мейрин набралась храбрости, осторожно подняла на Юэна глаза и увидела, что он с трудом сдерживает смех. Очевидно, не понимает, в чем заключается ошибка. Что ж, придется объяснить.

— А как же, скажи на милость, положено целоваться?

— Рот надо держать закрытым.

— А… понимаю.

Мейрин убежденно кивнула:

— Да. Целуются губами, а язык здесь ни при чем. Это недостойно.

— Недостойно?

Мейрин снова кивнула. Отлично. Все шло даже лучше, чем она предполагала. Лэрд выслушивал указания почтительно и серьезно.

— Матушка Серинити объясняла, что целоваться можно в щеку или в губы. Но поцелуй в губы допустим только в самом крайнем случае. Продолжаться он должен ровно столько, сколько необходимо, чтобы проявить чувство. Ни секундой дольше. А о языке она ни разу не говорила. Значит, засовывать язык в рот не положено. Больше так не делайте.

Губы Юэна как-то подозрительно дрогнули. Он даже поднял руку, на пару мгновений зачем-то прикрыл рот и только после этого уточнил:

— Матушка Серинити очень хорошо разбирается в поцелуях, не так ли?

— О да! Наша настоятельница разбирается абсолютно всем, а о браке рассказала мне особенно подробно. Она очень серьезно отнеслась к своим обязанностям.

— Думаю, тебе следует научить меня целоваться правильно, — задумчиво предложил Юэн. — Если не возражаешь, можешь прямо сейчас показать, как это делается.

Мейрин слегка нахмурилась, однако вспомнила, что перед ней стоит не чужой человек, а тот, кого она выбрала в мужья. В таком случае не произойдет ничего неприличного, если она преподаст ему краткий урок любви. Напротив, с его стороны чрезвычайно благородно проявить понимание и согласиться немедленно исправить ошибки: верный признак будущего семейного согласия.

Теперь уже предстоящий брак не тонул в пугающей неизвестности. Мейрин приподнялась на цыпочки, старательно вытянула губы и приготовилась продемонстрировать приличный поцелуй в лучших традициях матушки Серинити.