Арина - Анэ Клод

Видите, какие теории рождаются в этих прекрасных головках, – заметил Константин. – Меня они, впрочем, не занимают. Единственное, что меня интересует – в какой момент возникает конфликт между теорией и ее практическим претворением в жизнь. Меня уверяли, что самые умные из этих девушек, одержимые своими теоретическими установками, считают делом своей чести отдаться без любви и даже без удовольствия, лишь бы доказать свою полную независимость. Только так, не на словах, а на деле, одерживают они победу, древними и устаревшими предписаниями… Эта страна – поистине опытное поле для самых захватывающих экспериментов. – Да, но если какая-нибудь из этих одержимых умниц попадет в руки настоящего мужчины, она превратится в рабыню, – возразила Наташа. – Не пришлось ли вам недавно наблюдать нечто подобное? Вы знаете об этом больше моего. Я была наивной дурочкой, когда выходила замуж, и меня постигла неудача. Теперь я спрашиваю себя: если бы у меня была дочь, как бы я ее воспитала? Заранее трудно сказать. Я отношусь ко всему этому с меньшей строгостью, чем вы. Жизнь так тяжела, что я не могу заранее осуждать тех, кто искренне ищет – даже если их ждет разочарование – лекарства от стольких зол.

Надо заметить, что Константин и Наташа виделись лишь в гостях у своей общей знакомой. Несмотря на дружеские чувства к Наташе, он ни разу еще не посетил ее, опасаясь, что их отношения могут принять иной характер. Он видел, что Наташа тянется к нему, и ему было приятно сознавать, что теперь, когда его поединок с Ариной достигает такого накала, становится таким мучительным, что может вынудить его порвать с ней, он всегда найдет в арбатском домике надежное пристанище.

В моменты крайнего раздражения и гнева, которые Арина, явно забавляясь, провоцировала, рассказывая Константину с холодным цинизмом о своем прошлом, тот неоднократно вопрошал себя, как он выносит жизнь с этой испорченной девчонкой, которая вопреки очарованию молодости и незаурядному уму была до такой степени злой по натуре. Что это – необъяснимая слабость мужчины перед чем-то, не поддающимся разгадке? Боязнь завтрашнего дня, когда колеблешься бросать то, чем обладаешь, из боязни не найти лучшего? Сколько раз Константин размышлял над этим, не находя ответа. Но его возраставшая близость с Наташей давала надежду на благоприятный выход из тупика. Завтра, стоило ему захотеть, у него появится очаровательная любовница. Сознание, что он еще может нравиться, придавало ему уверенности, не позволяло терять хладнокровия в дуэли с Ариной.

– И все же, – рассуждал он сам с собой, – если я не порываю с ней, вопреки ее дерзости, злобе, вопреки отвращению, которое она мне внушает, значит, должны существовать какие-то тайные узы, связывающие нас. Каким любовным зельем опоила меня эта молодая колдунья?

Тем не менее Константин не шел на дальнейшее сближение с Наташей и встречался с ней редко. Вот почему он сам немало удивился, когда в санях, увозивших его от Художественного театра, машинально назвал кучеру адрес своей приятельницы. Окна первого этажа дома, где жила Наташа, были освещены. Горничная ввела его в скромно убранную гостиную. Спустя несколько минут вошла Наташа.

На ней был белый пеньюар, на плечи она набросила легкую, яркой расцветки шаль. Ясное лицо обрамляли распущенные темные волосы. Карие насмешливые глаза искрились от удовольствия. Протягивая обе руки Константину, она совсем близко подошла к нему и певучим голосом, который он уже успел полюбить, произнесла:

– Какая приятная неожиданность – вы у меня!.. Какой драме обязана я удовольствию принимать вас? Вам надо было позвонить мне, и я приготовила бы более достойный прием, причесалась бы ради вас… Уйдем отсюда – здесь слишком холодно и торжественно. Пойдемте ко мне.

Она за руку повела его в маленькую комнату, значительную часть которой занимал диван. Вскоре принесли пофыркивающий самовар. На столе появились варенья, мед, конфеты и фрукты. Наташа села рядом с гостем, почувствовавшим слабый аромат духов. Когда она наклонялась, Константин мог видеть в вырезе пеньюара ее крепкую высокую грудь… Он ощущал себя расслабленным и счастливым в этой приятной, чуть окрашенной чувственностью атмосфере, он отдыхал от ежедневной борьбы. Завладев рукой молодой женщины, он время от времени подносил ее к губам. Они легко болтали о чем придется. Наташа, как бы наблюдавшая за ним, не задавала щекотливых вопросов. Время текло незаметно. Когда чаепитие близилось к концу, Константин привлек свою приятельницу и обнял ее, а потом поцеловал в затылок. Она не противилась.