Антик с гвоздикой - Мельникова Ирина

И в этот момент графиня отняла руку от лица. И тут же села, посмотрев озабоченно на небо. Затем, видно успокоившись, со вкусом потянулась и поднялась на ноги. Оглядевшись по сторонам, она отыскала глазами лошадь, но направилась не к ней, а к озеру. Князь, который лежал в густой траве, притаившись за полусгнившим березовым пнем в пяти шагах от нее, молил только об одном: чтоб она не посмотрела в его сторону.

Но у графини были совсем другие намерения. Она подошла к воде и принялась раздеваться. У князя пересохло в горле. Теперь он чувствовал себя почти преступником. Но и объявиться тоже не мог, так как отчетливо понимал, что это приведет к гораздо более печальным последствиям.

Будь князь английским джентльменом, он бы непременно закрыл глаза или, по крайней мере, отвернулся бы. Честно сказать, он хотел поступить именно таким образом. Но графиня раздевалась медленно, словно дразнила его, и нервы Григория Панюшева не выдержали испытания. Никогда в жизни он не видел столь совершенной женской фигуры. Тонкая талия, высокие бедра… Она стояла к нему спиной, переступая ногами, чтобы освободиться от остатков одежды.

Уткнувшись лицом в кулаки, князь сжал зубы. Господи, это невозможно, но он хотел эту женщину! Безумно! Неистово! Как никого в своей жизни не хотел! И хорошо понимал, что это вызвано не длительным воздержанием! Только сейчас он понял, какого рода напряжение не отпускало его с того дня, как он поселился в Завидове. И оно возникло в тот самый момент, когда он впервые увидел прекрасную всадницу на чистокровном арабском скакуне! Князь едва сдержался, чтобы не застонать. На мгновение ему показалось, что он сейчас взорвется от возбуждения и взметнется над кустами облаком пара.

А графиня, не подозревая о его мучениях, вошла в воду и поплыла от берега прямо к зарослям кувшинок. Утята порскнули в разные стороны. Женщина засмеялась, а князю от этого смеха стало совсем худо. Он просто представил на мгновение то зрелище, которое откроется его взору, когда графиня вздумает вернуться на берег. Холодный пот прошиб его, несмотря на жару. И князь, вспомнив уроки военного времени, ловко, как бывалый лазутчик, перекатился с боку на бок и в сторону, а потом отполз и притаился в глубокой ложбине, густо заросшей незабудками. И тут еще одна мысль пришла ему в голову, но теперь уже озорная…

Наташа досыта наплавалась в прохладной воде, и это избавило ее от неприятного волнения, которое в последние дни не давало ей покоя. Она вышла из воды, и, подняв руки вверх, постояла некоторое время на берегу, поворачиваясь к солнцу то одним, то другим боком, то спиной. Обсохнув на ветерке, она принялась одеваться. В какой-то момент ей вдруг почудился странный шорох за спиной, она быстро оглянулась. Никого и ничего! Вероятно, взлетела из кустов птица или пробежал небольшой зверек. Она протянула руку, чтобы взять блузон, и отдернула ее, словно наткнулась на ядовитую змею. На светлой ткани хорошо выделялся аккуратный, перетянутый шелковой ленточкой букет незабудок.

Наталья вскрикнула, схватила блузон и прикрыла им грудь.

Затем наклонилась и подняла пистолет, который лежал у нее под бархатным сюртуком. Продолжая придерживать рукой блузон, она настороженно огляделась.

— Кто здесь? — крикнула она повелительно и подняла пистолет.

Князь, который в это время был уже недосягаем для пули, озадаченно покачал головой. Интересно, решился бы он на подобное сумасбродство, знай, что у графини имеется пистолет? И все же он был вознагражден за свое безрассудство. И мог заключить пари хоть с дьяволом на то, что ни одному мужчине во всей округе не довелось видеть графиню обнаженной. Ради этого можно было пролежать в грязной ложбине хоть сутки, даже при угрозе получить пулю в висок.

Но самой большой наградой оказалось для него то, что графиня не отбросила его букет, а, помедлив какое-то мгновение, подняла его с травы, поднесла к лицу, а после спрятала на груди. И только тогда вскочила в седло.

Дождавшись, когда смолкнет стук копыт, Григорий Панюшев выбрался из ложбины. Теперь никто не мешал ему искупаться. Он подошел к самой кромке берега, опустился на колени и, узрев свое изрядно чумазое отражение, ударил ладонью по воде и расхохотался. Сейчас он окончательно и бесповоротно расстался с последними сомнениями. Эта женщина зацепила его, да так, что вряд ли в скором времени ему удастся сорваться с крючка. Впрочем, он совсем к этому и не стремился…

— Ксюша, — Павлик ерзал на стуле от нетерпения, — почему маменька задерживается к обеду? — Не выдержав, он подбежал к окну детской, из которого была видна подъездная дорога. — Она нас ругает, если мы опаздываем, а сама!

— Павлик, — сказала укоризненно Ксения, — не осуждай маменьку! У нее столько дел, и они могут задержать ее в любой момент. Она тебе все объяснит, когда вернется. Но я велю подать обед, если ты проголодался.

— Нет, нет, я совсем не хочу есть. — Павлик вернулся на свое место. Глаза его возбужденно сверкали. — Скорее бы прошел обед, тогда мы пойдем в библиотеку, и ты покажешь мне на глобусе, где находится Аргентина. Князь рассказал мне, что долго жил в тех местах. У него там имение. — Мальчик с тревогой уставился на тетку. — А если ему надоест в Завидове? Если он снова вернется в Аргентину? Кто тогда будет учить меня кататься верхом?

— Я не думаю, что князь скоро уедет, — попыталась успокоить его Ксения. — Он замышляет здесь много дел и вряд ли покинет Завидово, пока не исполнит их.

Павлик вздохнул. Щеки его горели, глаза блестели.

— Я бы тоже хотел побывать в Аргентине, — произнес он мечтательно. — Князь сказал, что туда надо долго добираться, сначала переплыть Атлантический океан, а потом скакать на лошадях через пампасы. Это аргентинские степи, — поспешил он поделиться с теткой новыми познаниями. — Пампасы покрыты густой травой, и там пасутся огромные стада коров, овец, табуны лошадей. Их охраняют пастухи, которых называют гаучо. Они очень ловкие и смелые и ловят лошадей с помощью лассо. Князь обещал показать мне, что это такое, и даже научить бросать его, как гаучо. И еще он рассказал, что в пампе живут индейцы, а в книгах можно отыскать картинки, на которых они нарисованы. Лица у них страшно раскрашены, а в волосах они носят уборы из орлиных перьев. Чем больше перьев, тем больше подвигов они совершили. Ты найдешь для меня эти книги, Ксюша?

— Конечно, найду, — пообещала она. — Я сама с удовольствием почитаю тебе про Аргентину. И на карте мы ее отыщем непременно.

— Знаешь, Ксюша, — Павлик пододвинулся к ней и взял ее за руку, — я уже решил, что, когда вырасту, обязательно стану моряком. Тогда я везде смогу побывать, увидеть разные страны. И до Аргентины доплыву. Вот князь удивится, если в то время окажется там! — Он улыбнулся и тут же поскучнел. — Только маменька вряд ли согласится. На море бывают штормы, корабли разбиваются о скалы, их могут захватить пираты… Князь рассказал мне… Боюсь, маменька тоже знает об этом и не позволит мне стать моряком.