Наследство Уиндемов - Коултер Кэтрин

— Уверена, что ты совсем не знаешь меня. Он безразлично пожал плечами. По его лицу было видно, как он страдает от боли.

— Я устал. Мне уже пора узнать, зачем ты очутилась посреди ночи здесь, в моем доме. Отвечай!

В этот момент послышался очень слабый стук во входную" дверь. Он показался каким-то таинственным, похожим на условный сигнал. Баджи и Спирс почти одновременно кинулись к двери. Марк попытался преградить им путь, но был тут же придавлен к ковру осторожными, но крепкими руками обоих слуг. Спирс отнял ружье.

— Полагаю, вам все же придется теперь выпить чай, милорд, — проворковал он. — Договорились?

— Ты бредишь, Спирс? Или все это мой ночной кошмар?

— Дукесса, прибыл месье Жуно, — доложил спокойно Баджи.

Следующие десять минут были наполнены молчаливой борьбой. Дукессе казалось, что она сойдет с ума. Баджи вместе со Спирсом пытались открыть рот Марка, чтобы влить туда чай с настойкой опия. Наконец им удалось влить в него порядочную порцию. Месье Жуно стоял в это время рядом, высоко держа свечу и не произнося ни единого слова, даже не благословляя. Казалось, он выглядел совершенно довольным своим положением и не чувствовал ни малейшего смущения, участвуя в этой довольно неприятной сцене.

Марк понемногу поддавался действию наркотика. Дукесса чувствовала отвращение к самой себе за то, что пришлось действовать такими методами, но ничего другого ей не оставалось. Время работало против нее. У нее не было другого пути, чтобы спасти этого упрямца.

Она нежно прикоснулась к его разбитой скуле.

— Все будет хорошо, Марк, не беспокойся! Я обещаю тебе.., постарайся успокоиться.

Он произнес заплетающимся языком:

— Я убью тебя, Дукесса.

— Возможно, тебе и захочется сделать это, но ты должен будешь сдержать себя.

— Он уже готов для церемонии? — спросил, приблизившись, месье Жуно.

Спирс заглянул в помутневшие глаза графа.

— Он будет готов через пару минут.

Спустя четыре минуты месье Жуно произнес игривым тоном:

— Поздравляю вас, моя дорогая леди! Теперь вы графиня Чейз. Было просто чудесно услышать его “я согласен”. Теперь он должен поставить свое имя на этой бумаге.

Спирс водил рукой графа, но подпись вышла вполне четкой и разборчивой. Затем Дукесса поставила свою подпись рядом с его и поднялась с пола, отряхивая платье. Из кармана она достала тоненькое золотое кольцо и надела на палец.

— Боже, наконец-то все закончено. — Дукесса улыбнулась, с благодарностью окинув всех взглядом.

— Да, — сказал Баджи, довольно потирая руки, — нет больше несчастного, лишенного наследства графа.

— Боюсь, что его сиятельство, проснувшись утром и вспомнив обо всем, выгонит меня со службы, — заметил Спирс. Месье Жуно рассмеялся.

— Пожалуй, это самая интересная ночь после той, что была два месяца назад, когда русские пушки разнесли мой дом в щепки.

* * *

Марк приоткрыл глаза. Первое, что он увидел, — это воздушные белые драпировки в изголовье постели. Невозможно… Что это такое? Если он в спальне Лизетт, то рядом с ее постелью должно быть трюмо.

Яркий солнечный свет лился через огромное окно. Судя по всему, было уже позднее утро. Он лежал на постели в своем халате, что было очень странно. Он никогда не ложился в постель в халате.

Марк с трудом приподнялся и сел, чувствуя невероятную тяжесть в голове, будто туман наполнял все клетки его мозга. Надо все вспомнить. Почему он находится в спальне какой-то леди? Изысканная мебель с бледно-зеленой с золотом обивкой, белоснежный балдахин над постелью… Он насторожился, услышав чьи-то шаги. Кто-то приближался к комнате. Наконец ручка повернулась, дверь отворилась, и в комнату вошла Дукесса, держа в руках поднос с едой. Войдя в комнату, она небрежно прикрыла дверь каблучком туфельки.

— Ты! — в изумлении воскликнул он. — Так, значит, это все не было сном. Ты прокралась в мой дом прошлой ночью, затеяв какую-то интригу. Что ты задумала, отвечай!

— Доброе утро, Марк. Я принесла тебе завтрак.

— Спирс и Баджи были заодно с тобой. Теперь я вспомнил. Кто-то постучал в дверь, и эти два ублюдка скрутили меня, отняли ружье… Затем… — Он замолчал, нахмурившись, стараясь лучше припомнить. — Ты опоила меня опием.

— Да, — сказала она. — Пришлось сделать это, иначе бы мой план не удался. Ты страшный упрямец, Марк.

Его затрясло от раздражения. Она смела говорить с ним, как няня с непослушным двухгодовалым ребенком.