Графиня тьмы - Бенцони Жюльетта

— Они там были вдвоем с аббатом?

— Именно. Даже кучера не было, правил аббат. Кстати, он производит впечатление человека бывалого.

— Ничего удивительного! Диву даешься, как революция помогает раскрыться разнообразным человеческим талантам. Еще пару слов, мой милый Мериан… и, будьте добры, еще стаканчик вашей замечательной вишневой водки!

— С радостью! Я сам ее делаю, — похвастался трактирщик, наполняя стакан гостя. — Так что вам хотелось бы знать?

— Вы оказали бы мне неоценимую услугу, если бы уточнили, в каком именно месте Рейнфельдена находится дом Монгальяра. Но, впрочем, к чему вам это знать…

— А почему бы мне об этом не знать? Этот… граф попросил меня послать к нему домой лакея, чтобы тот предупредил жену о его приезде. Его дом находится возле Мессертурма, что означает «ножевая башня», в саду, выходящем на реку. У него белые стены и темно-красная крыша. Это самый первый дом на пути к солончакам. Хотите взять с собой того лакея, чтобы показал дорогу?

— Ни в коем случае, дорогой Мериан, ни в коем случае! Мне не нужны свидетели встречи с этим никудышным дворянином!

— Как вам угодно, но знайте, что мой дом и я сам всегда к вашим услугам.

— Я и не сомневаюсь, друг мой, и, поверьте, по справедливости ценю вашу помощь… Утомленный путешествием, Батц крепко проспал целую ночь: он был спокоен, зная, что по крайней мере сейчас враг обездвижен. Хорошо, что этого зверя можно было застать в его норе, — это несколько утешало, хотя в голове у барона роилось множество вопросов, главными из которых были: кто напал на Монгальяра и зачем? И еще: что он сделал с мальчиком-королем?

Утром он встал в девять часов и сообщил Мериану, что до вечера не выйдет из комнаты. В «Соваж» заезжало столько разных людей, возможно даже опасных, и не стоило подвергаться риску быть узнанным. Так что Батц провел целый день в своем номере, читая газеты и не находя в них, впрочем, ничего интересного. Еду ему приносили в комнату. На улице собирался снег, и город как будто притаился под низким серовато-желтым небом. Сильно похолодало, и Батц с удовольствием согревался, поставив ноги на каминную решетку. Он знал, что ночь будет вовсе не такой приятной.

Темнота накрыла город по-зимнему рано, в четыре часа пополудни. Батц тепло оделся, проверил оружие: заряды заправленных за пояс пистолетов, свободное движение шпаги в ножнах. Закончив собирать свой нехитрый багаж, состоящий из двух мешков, он велел седлать коня и кликнул трактирщика. Мериан появился тотчас же, и Батц сразу заметил тревожную складку на его суровом лице.

— В чем дело?

— Не знаю, важно ли это для вас, господин барон, но здесь недавно остановился некий Леметр поужинать и подлечить хромающую лошадь. Сущие пустяки: в подкову попал камень. Но мне кажется, если память меня не подводит, что это один из подручных графа д'Антрэга.

— Память вас не действительно подводит. Чем он занят сейчас?

— Поел, оставил за собой комнату, предупредив, что вернется поздно, попросил свежую лошадь и уехал примерно четверть часа назад.

— Знаете ли вы, в какую сторону?

— Вдоль Рейна на восток.

— К Рейнфельдену?

— Именно. Вы считаете, что…

— Я ничего не считаю, друг мой. Ничего удивительного, если окажется, что Монгальяр в одной упряжке с д'Антрэгом: оба родом из Лангедока, и я не уверен, что они даже не учились вместе в школе в Сорезе. Так вот, если богу будет угодно, я сегодня ночью уложу одним выстрелом двух зайцев. К господину Леметру у меня счет с 21 января 1793 года. С этого дня он во Франции и не показывался…

— 21 января? В день казни…

— Короля, да! Именно по вине этого распроклятого Леметра нам с друзьями и не удалось спасти его от эшафота. Я имел неосторожность счесть его другом и как друга принимал в своем доме! С его именем связаны одни из самых плохих моих воспоминаний, Мериан! Я поклялся, что убью его…

— Будьте осторожны, господин барон! Базель кишит шпионами всех мастей. В числе его друзей, без сомнения, есть и они, и, кто знает, быть может, Леметр едет на встречу с одним из них!

— Там увидим! А кстати, не известно ли вам, д'Антрэг все еще в Венеции?

— Нет, он в Вероне у регента Франции. Что до того, чем он занимается…

— Увивается вокруг регента в надежде, что в один прекрасный день это регентство, которое должно было принадлежать по праву нашей бедной королеве, превратится в королевский титул и монсеньор граф Прованский станет королем Людовиком XVIII… Не дай бог! А пока поскачу искать конец нитки, которую мне оборвали. До свидания, друг Мериан! Если все случится так, как я хочу, то вернусь завтра к утру.