Полночное свидание - Райан Нэн

— Рэндольф, нет!

— Сильвия, мы скоро поженимся, и тогда…

— Возможно, ты прав, — со вздохом согласилась Сильвия. — Я люблю тебя, Рэндольф. — Она прижалась губами к его губам.

— Я тоже тебя люблю, — ответил Рэндольф, целуя ее. — Проводи меня до двери.

Они, взявшись за руки, прошли по коридору, a когда Рэндольф снял с вешалки свой плащ, Сильвия обвила руками его шею и попросила:

— Дорогой, поцелуй меня так, как будешь целовать, когда мы поженимся.

Рэндольф рассмеялся, но обнял ее и горячо поцеловал. Когда поцелуй закончился, его дыхание было тяжелым, а глаза блестели.

— Спокойной ночи, — выдохнул он и скрылся за дверью.

Сильвия улыбнулась, сжала руками горевшие щеки и взлетела по лестнице, счастливая, полная любви и надежд.

* * *

Рэндольф ступил в темноту своего домика и снял плащ, Яркий свет луны освещал гостиную.

Раздался шорох, и Рэндольф насторожился.

— Кто здесь? — громко спросил он.

В лунном пятне появилась женская фигура.

— Джинджер!

— Да, любимый, — проворковала она и подошла к нему.

Она была обнажена, и ее тело светилось в лунном сиянии, а рыжие волосы горели, рассыпавшись по плечам и пышной груди.

— Черт возьми, Джинджер, ты не можешь оставаться здесь! Уходи немедленно.

Она подошла к нему еще ближе. Его взгляд охватил ее полные груди, плоский живот, округлые бедра, стройные ноги с рыжим треугольником волос между ними.

— О Господи, — простонал Рэндольф.

Она рассмеялась глубоким, чуть хриплым смехом. Обвивая его шею руками, она прошептала:

— Позволь мне остаться хотя бы на час, Рэндольф.

— Это невозможно.

— Ну, хоть на пять минут.

— Джинджер, говорю тебе в последний раз: я люблю Сильвию Фэрмонт.

Джинджер улыбнулась и взялась руками за ремень его брюк. Он стоял, не смея сдвинуться с места, пока его подружка расстегивала и снимала с него брюки. Обняв его и глядя ему в глаза, она медленно опустилась на колени.

— Скажи мне, Рэнди, — сказала она, целуя его бедра, — сможет ли твоя ненаглядная Сильвия сделать то, что делаю я?

Глава 13

Особняк на Руссо-стрит, построенный из кирпича и коричневого камня, был высотой в три этажа. Его интерьер составляла мебель красного дерева, а оконные рамы и двери были сделаны из черного ореха. Дорожки и мягкие ковры восточной работы устилали полы. В расположенных внизу гостиных стояли рояли, скульптуры, на стенах висели копии картин известных мастеров, дверные ручки отливали серебром.

На третьем этаже, в просторной угловой комнате с камином и каминной полкой из натурального белого мрамора, спал мужчина. Над каминной полкой висело дорогое французское зеркало. Перед ним стояла молодая красивая женщина. Расчесывая длинные светлые волосы, она тихо что-то напевала.

Хилтон Кортин спал обнаженным в одном из самых дорогих публичных домов Нового Орлеана. Милли Морей, одетая только в темно-лиловую атласную ночную рубашку, считала себя самой счастливой женщиной. Из двух дюжин красавиц, живущих в этом доме, Хилтон выбрал именно ее. Поднимаясь вверх по мраморной лестнице под руку с Хилтоном, она ловила на себе завистливые взгляды девушек.

Милли не могла опомниться от счастья. Какую ночь она провела! Хилтон Кортин был из тех мужчин, которых каждая девушка мечтает затащить к себе в постель, но не каждой это удается.

Хилтон Кортин относился к ней так, будто она принадлежала к одной из самых известных креольских семей в Новом Орлеане. Он привел ее в гостиную на первом этаже и целых два часа развлекал забавными историями из своей жизни, угощал дорогим шампанским, внимательно слушал ее, когда говорила она, будоража ее кровь нежными ласками и поцелуями.

Потом они поднялись в ее комнату, он начал медленно раздевать ее, и она совершенно забыла, что имеет дело с клиентом, который купил ее для собственного удовольствия. Они провели вместе великолепную ночь, двое молодых страстных любовников, стремящихся доставить друг другу наслаждение.

Хилтон открыл глаза, почувствовав запах ароматного кофе, который Милли разливала по чашкам. Подойдя к кровати и откинув кружевную противомоскитную сетку, она поставила перед Хилтоном поднос, на котором стояла чашка.

— Нет ли у тебя утренней газеты, Милли? — спросил он, отхлебывая кофе.

— Да, есть. — Разочарованная Милли протянула ему газету.

— Спасибо, дорогая. — Поставив кофе на прикроватный столик, он взял газету.