Любовь навеки - Райс Патриция

– Я хотела бы видеть виконта, Джон. Если он болен, надо послать за врачом.

Пенелопа старалась говорить властным уверенным тоном, но хотя Джон и занервничал, он все же не уступил натиску хозяйки, оставшись непреклонным.

– Мне жаль, миледи, но его светлость просил не беспокоить его. Я не могу нарушить его приказ, миледи. Я уверен, что к утру он поправится.

И дверь захлопнулась. Пенелопа некоторое время в замешательстве смотрела на нее. Казалось, что между ними встает каменная стена, как только они оказываются в своих покоях. Зачем Грэм женился, если ему вовсе не нужна жена?

Чедуэлл сидел в углу одного из наиболее отвратительных игорных притонов Уайтчепела. Висевшие на стенах масляные лампы больше дымили, чем освещали накуренное помещение. На столах, за которыми сидели игроки, горели дешевые сальные свечи. Перед Чедуэллом не было свечи, и он, прячась от всех в полумраке, спокойно потягивал пиво.

Довиль очень скоро вернулся к своим прежним привычкам и разыскал своих прежних знакомых. Чедуэллу не составило большого труда выследить его. Расспросив бывших членов клуба, которые не симпатизировали грубияну Довилю, Чедуэлл собрал о нем необходимые сведения и теперь, хмурясь, размышлял о том, что узнал, наблюдая за Довилем.

Этот мерзавец получил недвусмысленное предупреждение, ему дали шанс спасти свою жизнь, избежать возмездия, но он не воспользовался им и сейчас, сидя за игровым столом, пытался с помощью мошенничества ограбить молодого простофилю. При этом Довиль в качестве приманки использовал драгоценности своей матери. Но ни; этот раз он потеряет и их, и все, что выиграет к утру у молодого глупца, потому что за их игровым столом сидят более ловкие шулера, чем сам Довиль.

Чедуэлл обвел игроков, среди которых был Девер, внимательным взором. Он думал, что Девер изменился и стал респектабельным человеком. Однако этого не случилось. Жалованья дипломата, должно быть, не хватало на то, чтобы вести распутный образ жизни, к которому тот привык. Чедуэлл всегда неприязненно относился к этому человеку, хотя Девер никогда не давал ему повода для открытой вражды. Поэтому Чедуэлл не собирался вредить ему, он наметил себе совсем другую жертву.

Как и предполагал Чедуэлл, Довиль проигрался в пух и прах. Драгоценности перешли к его партнеру по игре. Для Довиля это означало конец игры. Лицо Чедуэлла оставалось все таким же бесстрастным, на нем не отразилось и тени удовлетворения, когда Довиль встал из-за стола. То, что произошло, было неизбежно. Мерзавец своими руками вырыл себе яму. Теперь надо было лишь помочь ему упасть в нее.

Чедуэлл недовольно нахмурился, увидев, что Девер жестом приказал одной из стоявших у стены шлюх последовать за удалившимся игроком. Неужели дипломат до сих пор был совладельцем расположенного через дорогу от игорного притона борделя? По роду службы ему это было запрещено. Чедуэлл поднялся из-за стола, чтобы последовать за Довилем.

В тускло освещенном вестибюле он едва различил фигуру пьяного Довиля. Чедуэлл сунул шлюхе монетку, и женщина сразу же, не говоря ни слова, исчезла. Довиль уставился на Чедуэлла налитыми кровью, мутными глазами. Чедуэлл навел на него пистолет.

– Поговорим, не возражаете? – предложил Чедуэлл, кивнув в сторону комнаты, в которой обычно уединялись парочки.

Довиль теперь с таким ужасом смотрел на Чедуэлла, как будто тот был самим дьяволом.

– Вы! Это вы?! Не может быть! Ведь вы же мертвы! Уходите! Оставьте меня! – завопил он. Чедуэлл зло улыбнулся и махнул рукой, в которой держал пистолет, в сторону комнаты.

– У вас недостоверные сведения, мой друг. А теперь давайте войдем в это помещение и побеседуем с глазу на глаз. Или вы хотите, чтобы все посетители в этом заведении узнали о постигших вас неприятностях?

Довиль, у которого не было выбора, подчинился. Несколько протрезвев при виде оружия, он, настороженно следя за Чедуэллом, вошел в: комнату для свиданий. Чедуэлл плотно закрыл за собой дверь.

– А теперь расскажите мне об ожерелье, которое совсем недавно лежало в шкатулке, принадлежащей вашей матери. Теперь там остались одни стразы. Сколько еще драгоценностей вы проиграли в карты? – спросил Чедуэлл, небрежно, прислонившись к косяку.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – мрачна? промолвил Довиль.

– Вы можете сейчас все отрицать, это не мое дело. Но завтра утром, когда ваша мать получит анонимное письмо с советом отдать свои драгоценности для оценки ювелиру... Помнится, дядя уже однажды пугал вас Ньюгейтской тюрьмой?