Это дикое сердце - Линдсей Джоанна

С первым прикосновением его губ Кортни охватило волнение: оно потрясло ее до самых глубин и отняло силы. Почувствовав, что ноги не держат ее, она крепко вцепилась в Чандоса, обвив его шею руками.

Одной рукой он сильно прижимал Кортни к себе, так что ее груди расплющивались о его торс, а второй поддерживал затылок девушки, и она никак не могла увернуться от его настойчивых губ. Было что-то очень дикое в этом поцелуе. Он по-звериному яростно мял ее губы, заставляя их раскрыться, и, как только добился своего, тут же проник в ее рот своим горячим языком.

Неверно истолковав это, Кортни решила, что он опять хочет причинить ей боль, и испугалась. Она попыталась вырваться, но он не выпустил ее. Кортни оттолкнула его, но он лишь сильнее прижал , ее к себе. Она выворачивалась и извивалась — все бесполезно.

Чандос смутно сознавал, что Кортни борется с ним. Он знал, что битву с собой уже проиграл, но еще не понял, что сила его желания может напугать ее. Между тем Кортни продолжала вырываться, и вскоре это отрезвило его.

Он оторвался от ее губ, и она наконец глотнула воздуха. Когда он ослабил объятия, Кортни слегка отстранилась от него.

— Это что, очередной урок? — спросила она, тяжело дыша.

— Нет.

— Но ты опять сделал мне больно! Чандос похлопал ее по щеке:

— Вот этого я совсем не хотел, котенок. Теперь он был очень нежен — совсем другой голос, взгляд, и эта его рука у нее на лице… Но Кортни не позволила себе расслабиться, все еще боясь его.

— Почему ты напал на меня, Чандос? Эти слова задели его.

— Напал?

— А как бы ты это назвал?

— Штурмовал баррикады? — криво усмехнулся он.

— Как ты смеешь смеяться! — вскричала она. — Ты гадкий, отвратительный и… и…

— Ш-ш-ш, Кошачьи Глазки. Слушай меня внимательно. Прости, если я напугал тебя. Но когда мужчина хочет женщину так сильно, как я, не так просто сдержаться, понимаешь?

Придя в себя после первого замешательства, Кортни удивленно спросила:

— Ты… ты хочешь меня?

— А ты еще сомневаешься? — ласково спросил он.

Кортни опустила глаза, чтобы он не заметил ее радости и смущения.

— Но раньше ты не хотел меня, — тихо проговорила она. — Не играй со мной, Чандос. Думаешь, я не понимаю? Тебе просто… нужна женщина, а я здесь — единственная женщина.

Чандос приподнял ее подбородок, заставив посмотреть себе в глаза.

— Вот, значит, к чему привели мои глупые героические усилия противостоять тебе? — Он с досадой вздохнул. — Пойми: я хочу тебя с того самого момента, как ты вошла в тот магазин в Рокли. Неужели ты думаешь, что я стал бы терять время на этого идиота Джима Уорда, если бы не ты?

— Нет… не говори так.

— Знаешь, а ведь я чуть не убил твоего дружка Рида за то, что ты позволила ему поцеловать себя.

— Чандос, пожалуйста…

Он притянул ее ближе, на этот раз очень нежно. Кортни сопротивлялась, но уже не так яростно, и Чандос не обращал на это внимания.

— Я не могу справиться со своими чувствами, как, впрочем, и ты, Кошачьи Глазки. Я старался отделаться от тебя, забыть, но не смог. Я делал все, чтобы не прикасаться к тебе. Но у меня больше нет сил бороться с этим, особенно сейчас, когда я знаю, что ты тоже хочешь меня.

— Нет, я…

Он не позволил ей возразить, опровергнув все доводы Кортни еще одним поцелуем. Но никакие поцелуи не окрыляли ее так, как его признание. Значит, он хотел ее — всегда хотел! О Боже, это так волновало ее!

Кортни растаяла в объятиях Чандоса, самозабвенно отвечая на его поцелуи. Наконец-то сбывались ее самые заветные мечты, и ей хотелось, чтобы упоению счастьем не было конца. Чандос, казалось, понял это и осыпал ее градом поцелуев.

Она не думала о том, что последует за этим, даже тогда, когда Чандос понес ее к своей постели и осторожно уложил на нее.

Поцелуи его становились все более страстными, он начал раздевать ее. Кортни попыталась остановить его, но он отвел ее руки и провел губами вдоль ее шеи. Господи, это было так восхитительно!

Надо на что-то решиться, сказала она себе. Он, наверное, рассердится, если она позволит ему зайти далеко, а потом остановит. И сможет ли она остановить его?

Страх зашевелился где-то внутри, и Кортни пробормотала:

— Чандос, я… я не…

— Молчи, котенок, — глухо прошептал он. — Теперь это выше моей воли — я должен прикасаться к тебе. Вот так… и так.

Его рука стянула с нее платье, нашла сначала одну грудь, потом другую. Сквозь тонкую сорочку она ощущала жар его ладоней. А когда наслаждение стало нестерпимым, он принялся покусывать ей ухо.