Это дикое сердце - Линдсей Джоанна

— Вы Чандос? — спросил Фрэнк. Чандос кивнул:

— По следам видно, что вас четверо. Где четвертый?

Красавчик улыбнулся:

— Тебе лучше этого не знать.

— Мексиканец мертв, Чандос, — сказала Кортни.

— Я велел тебе заткнуться! — рявкнул Красавчик, повернувшись к ней и занеся руку для удара.

— Лучше помалкивай!

Суровый тон Чандоса остановил Красавчика. Он медленно опустил руку и с вызовом повернулся к нему. Кортни, охваченная тревогой, ждала, что он выхватит револьвер. Но тут заговорил Фрэнк:

— Вы не спрашиваете про Эванса. Значит, это вы убили его?

— Он жив, — сказал Чандос.

— Тогда что, черт возьми, вы с ним делали? Он орал как резаный.

— Мне не понравилось то, что он сказал, и я…

— Нет, я не хочу этого слышать, Чандос! — закричала Кортни.

— Да, это не важно, — согласился Фрэнк. — Но он жив?

— Я оставил рядом с ним его винтовку. Кортни не поняла смысла этих слов, но мужчины сразу поняли все. Теперь, когда намерения Чандоса не оставляли сомнений, разговоры прекратились и воздух наэлектризовался. Трое мужчин стояли в напряженном молчании, ожидая первого движения. Его сделал Фрэнк. Вскинув револьвер, он выстрелил.

Кортни закричала. Нервы подвели Фрэнка: рука его дрогнула, и пуля пролетела мимо цели В то же мгновение в руке у Чандоса появился револьвер. Красавчик выхватил свой, но Чандос стремительно бросился на землю, сделав два выстрела. Первый поразил Фрэнка в грудь, он умер мгновенно. От второго Красавчик дернулся вперед, выпучив глаза от удивления: он не успел выстрелить ни разу. Он взвел курок, и револьвер вылетел из его руки при третьем выстреле Чандоса. Красавчик, падая на колени, повернулся лицом к Кортни:

— Наверное… мне следовало… поверить тебе, лапочка… этот мерзавец… убил меня.

Он был еще жив. Он умрет не сразу, но смерть неизбежна: с простреленными кишками долго не живут. Красавчик знал это. Его васильковые глаза были полны ужаса.

Чандос поднялся с земли и выступил вперед. Лицо его выражало непреклонную решимость. Он подобрал с земли револьвер Красавчика и, не сводя глаз с врага, убрал свой револьвер в кобуру. Несмотря на боль, Красавчик понял, что это значило.

— Ты оставил Эвансу его винтовку, — простонал он, — оставь мне мой револьвер.

— Нет.

— Чандос, ты не можешь так поступить! — крикнула Кортни.

Чандос даже не посмотрел на нее — взгляд его был прикован к Красавчику.

— Он причинил тебе боль и расплачивается за это.

— Это мне решать.

— Нет, не тебе. — Он быстро взглянул на Кортни, а потом снова уставился на Красавчика. — Садись на мою лошадь, леди. Мы уезжаем.

Кортни побежала к его лошади, но Чандос сразу понял, что она хочет уехать прочь от него, разозленная его жестоким самосудом. Чандос бросился за Кортни и поймал ее за руку.

— Он ведь причинил тебе боль, верно? — холодно спросил он.

— Да, но он не делал того, что ты думаешь. Его остановил крик Эванса.

— Но он все-таки причинил тебе боль, а значит, наказание неизбежно. Я мог бы заставить его мучиться намного дольше.

Он отпустил ее руку, и Кортни крикнула:

— Почему ты такой мстительный? Тебе же он ничего не сделал!

— Может, ты жалеешь, что я пришел за тобой, Кошачьи Глазки?

Кортни опустила глаза:

— Нет.

— Тогда садись на лошадь и не смей уезжать без меня. Я и без того на тебя сердит. Сегодня утром ты не дала мне знать, что попала в беду. Не заставляй меня опять гоняться за тобой, леди, я все равно тебя найду, даже в преисподней!

Кортни, коротко кивнув, направилась к Шуафуту. Она злилась на Чандоса, совершенно забыв о том, что ей следует быть ему благодарной. Он спас ее от Красавчика… но все, что она видела сейчас, — это его суровое лицо и холодный взгляд.

Глава 29

Уже во второй раз Кортни покидала в ночи кровавую сцену. Она сидела в седле перед Чандосом, ощущая его надежное тепло. Он опять убивал из-за нее. Тех, кто преследовал его, он лишь ранил, а тех, кто обидел ее, убил.

Но он был зол на нее. Едва они остановились, как Чандос не выдержал. Когда он снимал ее с лошади, лоскуты разорванной блузки разлетелись, обнажив тело Кортни. Может, от этого он и сорвался, а может, от пережитого волнения. Он же не только убивал, но и сам был на волосок от смерти и теперь черпал жизненную энергию в сидящей перед ним девушке.

Он так неистово набросился на нее, что Кортни, даже если бы и хотела, не смогла бы ему противиться. Но ее не испугал этот напор. Она ощущала дрожь возбуждения, вызванную его страстью. Что ж, если Чандос хочет именно так утвердить свое мужское начало, она с радостью пойдет ему навстречу. Кортни и сама желала освободиться от пережитых страхов и волнений, и только Чандос способен был избавить ее от них.