Путешественник - Бенцони Жюльетта

— Обещай мне, что никогда больше не будешь так делать… никогда не заставишь меня испытать подобный страх!..

Гийом обещал скрепя сердце… и скрестив два пальца за спиной. Раз он собирался стать моряком, Матильде волей-неволей придется привыкнуть…

Ураган утих в канун Святого Николая, а на следующий день, к вечеру, Матильда вдруг решила пойти в церковь помолиться за спасение душ. Зная, что мать была не слишком набожна, Гийом удивился и хотел ее проводить. Она отказалась:

— Лучше останься здесь. Наша кузина пошла к цирюльнику — его жена должна родить. Возможно, она вернется поздно, и нужно, чтобы кто-нибудь был дома. К тому же идет дождь, — добавила она, беря большой зонт, всегда стоявший у входа рядом с сабо, — а ты немного простудился, когда ходил любоваться на волны…

У Гийома и правда был насморк, и он, не переставая, чихал. Но у него ничего не болело, к тому же ему был не по душе этот визит на исходе дня, который слишком напоминал ему все, что он услышал в первый вечер. Ведь именно церковь служила Матильде предлогом, когда она встречалась со своим другом Альбеном.

Не став спорить, он подождал, пока она уйдет, но, когда она вышла за ворота и исчезла в серых сумерках, в которых растворялся веселый зеленый купол сада, он решил пойти за ней, спешно оделся и выскользнул из дома, стараясь держаться середины улицы.

Гийом сразу же понял, что Матильда направляется не к церкви: вместо того чтобы свернуть влево, она продолжала идти вперед. И тогда у него неприятно защемило сердце: чем дальше шла Матильда, тем очевиднее было, что она направляется к дамбе. Вскоре она ее достигла и пошла по ней. В сгущавшейся тьме свет фонаря на остроконечной башне напоминал чей-то указующий перст. Гийом ускорил шаг, увидев, что мать уже бегом спешила к месту прежних свиданий. Но зачем ей понадобилось вернуться туда именно сегодня вечером? Может быть, ее толкала непреодолимая потребность освежить старые воспоминания? О свидании не могло быть и речи, раз несчастный Альбен все еще работал под плетью надсмотрщика…

Неожиданно сложив зонт, Матильда исчезла в глуши ветвей. Тогда Гийом решил снять башмаки, чтобы не шуметь, и побежал. Потом он бросился на колени под кустарник и стал пробираться примерно в том месте, где в него углубилась Матильда. В тот же миг придушенный крик заставил его сердце сжаться, и, перестав прятаться, он бросился вперед.

— Мама! Мама!.. Я здесь!

И тогда он увидел то, что Матильда видела десять лет назад: черный силуэт мужчины, который душил стоящую перед ним на коленях женщину — только теперь это была его мать… Он не успел приблизиться; отпустив жертву, убийца выхватил из-за пояса нож и нанес удар. Матильда рухнула в тот самый момент, когда Гийом с ревом набросился на незнакомца…

Но все продолжалось недолго. Кинжал вновь взлетел вверх, ударил еще, и Гийом, вскрикнув от боли, упал на тело матери, а убийца скрылся из виду…

Внезапно наступила полная тишина, затем послышались шуршание набежавшей волны и крик морской птицы. Из глубины жгучей боли Гийом издал стон, потом застонал еще…

Вдруг показался человек — на крупной лошади он ехал по дамбе по направлению к форту. Едва различимый жалобный стон заставил его остановиться. Он слез с лошади, отцепил от седла фонарь и, в свою очередь, пересек узкую полоску тамаринов. От увиденной картины у него вырвалось возмущенное ругательство. Он поставил фонарь, наклонился, увидел, что женщина мертва, но что мальчик еще дышит…

Тогда он отыскал рану и, как человек, привыкший за свои долгие путешествия ко всяким неожиданностям, смотал тампон из косынки умершей и с силой прижал его, чтобы остановить кровь. После этого он с минуту поколебался посмотрев в сторону Ла-Уг с выражением ненависти, и лишь первые звезды могли быть тому свидетелями. Наконец он принял решение, взял Гийома на руки и, не обращая больше внимания на Матильду, вернулся на дорогу, положил свою ношу на коня, поднялся в седло и медленно повернул назад…

Человека звали Жан Валет. Проплавав три года на корабле Индийской компании, он несколько часов тому назад вернулся домой и обнаружил жену с новорожденным. Она была так напугана, что ему без труда удалось выяснить имя соблазнителя, и теперь он ехал в форт, чтобы излить на обольстителя свой гнев. Только что сделанное открытие заставило его резко изменить свои намерения: к чему ему не верная жена и тем более чужой ребенок, когда он так давно мечтал о сыне…