Женщина Габриэля - Шоун Робин

— Да, но знаете ли вы, кем он является сейчас? — спросила модистка.

Как долго она должна стоять обнаженной перед этой женщиной, когда каждый недостаток ее тела столь отчетливо виден в ярком электрическом свете?

— Он хозяин этого дома, — сухо ответила Виктория.

— Он — неприкасаемый ангел, мадмуазель, — поправила ее мадам Рене. — И он нанимает людей, подобных нам. Но не всем из нас так везет.

Подобных нам.

Виктория инстинктивно устремила свой взгляд к жемчужному ожерелью на шее женщины.

— Но вам повезло, — импульсивно сказала она.

— Oui, я достигла très успеха. Большинство проституток, мадмуазель, умирают из-за болезней или нищеты. Вы знаете, что такое нищета; я вижу это в ваших глазах. Очень немногие мужчины — или женщины — способны заплатить ту сумму, что была заплачена за вас прошлой ночью.

Но Габриэль заплатил две тысячи фунтов не за то, чтобы заниматься с ней любовью.

Холод, что внезапно пронзил Викторию, не имел никакого отношения к отсутствию огня в камине и к мокрым волосам, прилипшим к спине.

Мужчине, который предложил сначала сто пять, а затем одну тысячу фунтов, нужна была ее девственность… или ее жизнь?

— А женщины покупали… услуги месье Габриэля? — спросила Виктория, испытывая непреодолимое желание узнать правду.

Не в состоянии остановить рвущиеся с губ вопросы.

— Oui. — Глаза мадам Рене подернулись пеленой воспоминаний. — Он и месье Мишель были знамениты на весь Лондон. Les deux anges.

Два ангела.

По-английски «Мишель» — это Майкл.

«Габриэль был Божим посланником», — сказала Виктория.

«Майкл был его избранником», — ответил Габриэль.

Неужели это он был тем человеком, который заставил Габриэля страдать?

Неужели Майкл был тем мужчиной, который сначала предложил сто пять, а затем одну тысячу фунтов?

— Этот месье Майкл… он и Габриэль… они были соперниками?

— Они были друзьями.

— А сейчас?

— Есть узы, мадмуазель, — загадочно ответила модистка, — которые невозможно разорвать.

За исключением смерти.

Виктория отпрянула от мадам Рене.

— Вы увидели меня, madame, — едкая ирония прозвучала в голосе Виктории. — Теперь вы можете уходить.

Иначе она окоченеет от холода или загнется от усилий держать собственные руки по швам, пытаясь не поддаться инстинктивному желанию прикрыться ими.

Мадам Рене не шелохнулась.

— Вы разочаровываете меня, мадмуазель.

Грудь Виктории ныла — от давления ее рук. Не было ни одной причины, почему ее должно волновать, что там себе думает эта couturiere.

— Приношу свои извинения, — жестко ответила Виктория.

— Я думала, что вы храбрая женщина.

— В истории часто путают безрассудство и героизм.

— Нужно обладать немалым мужеством, чтобы любить такого мужчину, как Габриэль.

«Что, если я хочу больше, чем ваша девственность?»

Но у Виктории, кроме невинности, не было ничего, что она могла бы предложить мужчине.

— Месье Габриэль купил меня не для того, чтобы я любила его, — возразила Виктория.

Глаза мадам Рене неодобрительно сузились; бриллиант на указательном пальце, вторя ей, сверкнул с осуждением.

— Месье Мишеля прозвали так из-за его способности доставлять наслаждение женщине.

Виктория почувствовала, как замерло ее сердце.

— И как можно назвать мужчину с учетом его способности доставлять наслаждение женщине? — вежливо спросила она.

— Он известен под именем Michel des Anges.

Ангел Мишель.

— Ангелы не оказывают интимных услуг, madame.

Мадам Рене не задел цинизм в словах Виктории.

— Мы, французы, говорим, что испытать оргазм — значит voir leas anges — увидеть ангелов.

Габриэль говорил, что оргазм — значит la petite mort — маленькая смерть.

Пристальный взгляд модистки, как и глаз на пере павлина, не отрываясь, следили за ней. Они как будто что-то искали…

— Некоторые женщины, мадмуазель, — намеренно сказала мадам Рене, — утверждают, что месье Габриэль искусней в этом деле, чем его друг.

Холод, что окутал Викторию с головы до ног, исчез в поглотившем ее тело пламени.

— Madame, простите меня, но я не нахожу возможным продолжать нашу беседу до тех пор, пока я не буду одета.

Мадам Рене пожала плечами.

— Мы женщины, мадмуазель. А месье Габриэля не задевает вид обнаженного женского тела.