Только любовь - Лоуэлл Элизабет

— Мята, — хрипло сказал он. — Господи, я даже перед смертью буду помнить этот запах.

— Бич, — шепотом сказала Шеннон.

Бич поднес маленькую ладонь к лицу и пощекотал усами нежную кожу.

— Я поцелую тебя, — сказал он, прикасаясь языком к ладони, — если ты сейчас же откроешь рот.

Бич продолжал осыпать поцелуями ладонь Шеннон.

— А если я почувствую твои губы, — бархатным, низким голосом пророкотал он, я начну расстегивать твою одежду.

Он легонько укусил ее ладонь:

— А если я начну расстегивать твою одежду, я возьму тебя прямо здесь, прямо сейчас, и ты опустишься на мои бедра, и мы отдадимся любви.

Бич поймал взгляд Шеннон.

— Ты… хочешь этого, сладкая девочка?

— Я… я…

— Ты не знаешь?

— Я не могу ни о чем думать, когда ты дотрагиваешься до меня, — хриплым шепотом сказала Шеннон. — А когда не делаешь этого, я жду вновь твоих прикосновений.

Бич еще сильнее сжал ладонь Шеннон. Его язык скользнул между тонкими пальцами.

— Твоя откровенность восхитительна, — потрясенно сказал Бич. — Если ты пылаешь так же, как я, приходи ко мне. Я буду ждать столько, сколько нужно.

— А потом ты уедешь? — с горечью спросила она.

— Нет, сладкая девочка. Потом я приду к тебе…

9

— Я продолжаю считать, что все найденное золото мы должны будем поделить поровну, — оглянувшись через плечо, упрямо сказала Шеннон.

Разорбек, на котором восседала Шеннон, на удивление бодро двигался вверх по тропе, которая вела к месту впадения ручья в Аваланш-Крик. Следом за ней ехал на огромном сером мерине Бич. Путь их лежал к золотоносным участкам Молчаливого Джона.

— Бич!

Проигнорировав обращение Шеннон, он через плечо посмотрел на вьючную лошадь. Шаг ее становился все более медленным и тяжелым по мере набора высоты. Подъем был крутым. Аваланш-Крик зигзагами прорезал склоны горы.

— Ты что, проглотил язык? — не унималась Шеннон.

— Я возьму деньгами, как все носильщики, — возразил Бич.

— Тебя бы взнуздать, подковать и использовать как мула, — вполголоса сказала Шеннон, полагая, что Бич ее не слышит.

— Если у тебя возникнет желание покататься на мне верхом, ты только намекни, — низким бархатным голосом проговорил Бич.

— У тебя и слух, как у мула, — заметила Шеннон.

Бич увидел, как на щеках Шеннон вспыхнул румянец, и от души рассмеялся.

— Тебя так приятно дразнить! Честное слово, от тебя можно опьянеть.

— Это от высоты.

— Нет, сладкая девочка, от тебя.

Шеннон энергично затрясла головой, однако в глазах ее зажглись лукавые искорки. Ласковое, игривое подтрунивание Бича было для нее неожиданным.

— Я не знаю, когда к тебе относиться всерьез, — со вздохом сказала Шеннон. — Ты первый мужчина из тех, кого я знала, кто не помешан на золоте, или на драках, или на…

Было слишком поздно. Бич услужливо подсказал:

— На плотской любви?

Шеннон молча кивнула.

— О, я как раз помешан на ней, — заверил ее Бич.

— Тогда ты демонстрируешь это очень странным способом, — пробормотала Шеннон.

На загорелом лице его появилась широкая улыбка.

— Ага, ты заметила.

— Что?

— А то, что я не тронул тебя после того завтрака два дня назад.

— Почему я должна замечать такие вещи? — холодно спросила Шеннон.

Смех Бича подействовал на нее так же возбуждающе, как и его улыбка.

— Ты все продолжаешь пылать, сладкая девочка?

— Я не знаю, о чем ты говоришь.

— А я знаю… Вот поэтому я и не трогаю тебя.

Шеннон закусила губу:

— А каким же образом я перестану быть такой наивной, если ты не трогаешь меня?

— Очень хороший вопрос… Когда придумаешь ответ, дай мне знать. Я сделаю то же самое.

Она ошеломленно посмотрела на Бича и тут же отвернулась, чтобы не видеть его улыбки.

Красавчик поджидал их вверху у развилки тропы. Еле заметная дорожка вела к участку Шут, который еще не освободился от снега. Другая тропа шла к участку Райфл-Сайт и проходила через луг, который Молчаливый Джон назвал Лугом гризли.

— Направо, Красавчик, — крикнула Шеннон, махнув рукой в правую сторону.

Огромный пес потрусил в указанном направлении.

Шеннон оглянулась посмотреть, какое впечатление произвело на Бича послушание Красавчика. Однако Бич не смотрел в ее сторону. Он смотрел назад, в просвет между деревьями, глаза его были прищурены и напряжены.