Новая любовь Розамунды - Смолл Бертрис

Розамунда слегка удивилась, что дворецкий знает ее имя — ведь она здесь впервые.

Первый дворецкий оставил их у входа в зал, чтобы вернуться на крыльцо и встречать остальных гостей, тогда как об их появлении объявил глашатай:

— Его превосходительство посол от его боголюбивого католического величества короля Якова Шотландского, лорд Макдафф! Лорд Патрик Лесли, граф Гленкирк! Леди Розамунда Болтон!

Поднявшись по широким мраморным ступеням, они вошли в красивый зал. Розамунда отметила про себя его отличие от дворцов английской знати. Прежде всего здесь не было ни одного камина, а одна широкая, во всю стену дверь открывалась на просторную террасу с колоннами из золотистого мрамора. В дальнем конце зала стоял герцогский трон, и Розамунда, Патрик и лорд Макдафф направились к нему.

Себастьян, герцог Сан-Лоренцо, следил за их приближением и старался не выдать своего удивления. Когда ему доложили, что его старый друг, лорд Лесли, путешествует в обществе молодой привлекательной женщины, он никак не ожидал, что она окажется столь… столь юной и в то же время соблазнительной. Кто бы мог подумать, что этот северянин способен в его годы на такую прыть! Лорд Лесли хотя и не отказывал себе ни в чем, будучи послом Шотландии в Сан-Лоренцо, тем не менее всегда вел себя подчеркнуто корректно. Джентльмен в его возрасте не решится выставлять напоказ такую молодую и очаровательную спутницу, если не питает к ней искреннего чувства. Тогда как Себастьян ди Сан-Лоренцо давно отнес Патрика Лесли к типу людей, которые вообще не способны влюбиться.

Герцог встал со своего трона и спустился по ступеням, протянув обе руки навстречу графу Гленкирку. Для всех это выглядело так, будто они встретились впервые после долгой разлуки.

— Патрик! — разнесся по всему залу зычный голос герцога. — Добро пожаловать в Сан-Лоренцо! — Герцог едва заметно покосился на своего сына Рудольфо, и тот тут же бросился к графу. — Ты, конечно, помнишь моего сына!

— Конечно, — сказал Патрик. Он будет помнить Рудольфо ди Сан-Лоренцо до конца своих дней. Если бы не этот человек, его дочь Жанет не пропала бы. Граф сдержанно поприветствовал Рудольфо.

— А это его жена Генриетта Мария, — продолжал герцог, представляя Патрику свою невестку.

— Мадам, — произнес граф и склонился над протянутой рукой. Про себя он подумал, что в молодости эта женщина могла быть довольно привлекательной, но годы и целый выводок детей давно лишили ее былой свежести.

— Мы очень рады принимать вас в Сан-Лоренцо! — негромко проговорила Генриетта Мария. Взгляд ее карих глаз был полон тепла и сочувствия.

Граф догадался, что она все знает о его трагедии, и он постарался приветливо улыбнуться новой знакомой.

— Благодарю вас, мадам.

— Макдафф! — воскликнул герцог, приветствуя посла.

— Господин герцог. — Макдафф вежливо поклонился. Наконец герцог обратил свое внимание на Розамунду.

— А это кто? — слащавым голосом спросил он, жадно шаря глазами у Розамунды на груди.

— Позвольте представить вам леди Фрайарсгейт, Розамунду Болтон, — сказал посол, и Розамунда присела в низком реверансе, давая герцогу возможность любоваться ее пышными прелестями.

— Моя дорогая леди, — моментально превратился в живое воплощение гостеприимства и обаяния герцог, — такой прекрасный цветок всегда желанен при моем дворе! — Он поднес руку Розамунды к губам и не спешил отпускать.

— Это большая честь для меня, милорд, — ответила Розамунда на чистейшем французском и незаметно высвободила руку из цепких и мягких пальцев герцога.

Герцог представил Розамунду своему сыну и его жене, и гости вернулись в зал, примкнув к остальным приглашенным на вечер.

— А почему здесь нет жены герцога? — спросила Розамунда у Патрика.

— Она скончалась примерно через пять лет после того, как пропала моя дочь, — ответил он.

— И герцог не женился во второй раз?

— У него уже был к тому времени взрослый наследник, да и сам Руди успел родить одного сына и парочку дочерей. По-моему, он решил, что вторая жена ему ни к чему. К тому же он всегда был охоч до женского пола. Герцогиня Мария Терезия была снисходительной женщиной с добрым сердцем. Я даже подозреваю, что он по-своему ее любил.

Розамунда кивнула и заметила:

— Что-то я не вижу здесь почетного гостя!

В эту минуту глашатай у входа в зал возвестил:

— Дамы и господа, маэстро Паоло Лоредано из Венеции! Все устремили взгляды на человека, стоявшего на верхней ступени лестницы.

Паоло Лоредано был высоким худощавым мужчиной с ярко-рыжей шевелюрой. Его наряд был сшит по последней моде и поражал своим великолепием. На шелковых бриджах чередовались серебряные и темно-пурпурные полосы, чулки также блестели серебряной нитью, а на одной ноге красовалась золотистая подвязка с пышным бантом в форме розы. Атласный дублет из голубой с золотом парчи украшала искусная вышивка пурпурного цвета. Короткая накидка была сшита из полос золотого и серебряного шелка, так же как и пышные буфы коротких рукавов. Над элегантной шляпой из пурпурного бархата гордо развевался плюмаж из страусовых перьев. В звеньях массивной золотой цепи, спускавшейся почти до пояса, искристо поблескивали крупные самоцветы. Легкие туфли с закругленными носами были обтянуты тем же пурпурным шелком, а пальцы рук унизаны перстнями и кольцами. В руке этот господин держал единственную серебристого цвета перчатку, а на поясе у него висел длинный кинжал с крестообразной рукоятью.

На миг он замер, обозревая зал, а затем спустился вниз легкой танцующей походкой и сразу же направился к трону герцога.

— Мой дорогой маэстро, добро пожаловать в Сан-Лоренцо! Для нас это большая честь — принимать вас в течение целой зимы!

— Grazia, — ответил Лоредано. — В феврале я готов перебраться куда угодно, лишь бы не жить в Венеции, мой дорогой герцог! Однако ваш небольшой анклав обладает всем, что я люблю. Солнечная погода, берег моря и изобилие хорошего света для моих картин. Я снял виллу с видом на гавань и буду жить там со своим слугой. — Венецианец еще раз обвел зал внимательным взглядом. — И к тому же, — продолжил он, — у вас, как я вижу, нет недостатка в прелестных женщинах и молодых мужчинах. Полагаю, я буду вполне доволен этим сезоном, мой дорогой герцог. Дож велел передать вам свои пожелания всего наилучшего.

— Надеюсь, он здоров? — спросил герцог Себастьян.

— Вполне здоров, если учитывать его возраст. Мы все питаем надежду на то, что он сможет править Венецией еще десять лет, а то и больше, — отвечал Паоло Лоредано.