Новая любовь Розамунды - Смолл Бертрис

— Пожалуй, мне уже давно следовало побывать в Сан-Лоренцо! — вежливо заметила Розамунда, переходя к следующему кавалеру, графу Гленкирку. — Я еще никогда не встречала мужчин, способных без умолку болтать во время танца, — призналась она, как только музыка закончилась и они прошли к буфету, чтобы освежиться сладким вином со льдом.

— Все восхищались твоей красотой? — спросил Патрик.

— Рудольфо чувствует себя отчасти виноватым в том, что случилось с твоей дочерью, и понимает, что ты не питаешь к нему теплых чувств. Почему-то это его угнетает. Английский посол уверен, что где-то меня встречал, но я нисколько не солгала, уверяя его, что мы не были представлены друг другу. Зато теперь нет ни малейших сомнений, что он видел меня при дворе. Когда он сам вспомнит об этом — вопрос времени. А герцог был слишком заинтересован моей грудью и твердил о том, какая я красивая и достойная всяческих похвал, — доложила Розамунда графу с лукавой улыбкой.

Патрик весело рассмеялся, выслушав этот своеобразный отчет.

— Значит, тебе здесь нравится! — заключил он.

— Да, нравится, — призналась Розамунда. — Мне доводилось бывать и при английском дворе, и при шотландском, но нигде я не веселилась так, как здесь, в Сан-Лоренцо. Почему так получается, Патрик? Неужели во всем виновата погода? Или все дело в том восхитительном пренебрежении условностями, которое допускают здешние правители? У меня такое чувство, будто я пришла на праздник в дом старых друзей и нисколько не стесняюсь веселиться.

— Это потому, что мы с тобою влюблены, — отвечал граф Гленкирк. — Когда человек влюблен, все вокруг кажется прекрасным.

Он заглянул в глаза любимой и на миг позабыл обо всем на свете.

— Нам обязательно оставаться здесь до самого конца? — вполголоса спросила Розамунда.

— Вовсе нет. По-моему, никто не обидится, если мы тихонько сбежим и вернемся на виллу, — ответил граф и незаметно огляделся вокруг.

— Давай оставим коляску Макдаффу. На улицах полно фонарей, и луна такая яркая. Мы могли бы прогуляться, ведь до виллы совсем недалеко, — предложила Розамунда.

— Согласен, — ответил Патрик.

Они незаметно покинули бальный зал. Кучер хотел подогнать экипаж, но Патрик отпустил его взмахом руки.

— Мы пойдем пешком, — крикнул он, и слуга кивнул, понимающе улыбаясь.

Держась за руки, они прошли к воротам и оказались на улице, ведущей ко дворцу. Несмотря на поздний час, во многих домах еще светились окна. Патрик и Розамунда вышли на главную площадь Аркобалено. Неожиданно граф замедлил шаги,

устремив взгляд на величественно возвышавшийся на краю площади кафедральный собор.

— Воспоминания? — негромко спросила Розамунда.

— Да, — признался Патрик и с силой тряхнул головой. — Я не хотел, чтобы Жанет была помолвлена так рано, — сказал он. — И не хотел торопиться со свадьбой. Я слишком опасался столь же печального конца, что постиг ее мать и мою жену. Но Жанет ничего не боялась. Моя дочь мечтала стать невестой, а потом и женой сына герцога Себастьяна. Помолвка была устроена в кафедральном соборе. Я до сих пор вижу Жанет в наряде из белого и золотого шелка. Она стоит на ступеньках собора возле Руди, после того как мы подписали все бумаги. Они были восхитительной парой, и люди искренне приветствовали их и желали счастья.

— О, мой любимый! — воскликнула Розамунда, желая хоть как-то утешить Патрика. — Мне так жаль!

— Возвращение сюда оживило мою память и боль тех лет, — с грустью проговорил граф. — Если бы только я мог узнать, что с ней случилось! Что она жива. Что ее не обрекли на унижения и муки. Мой сын все еще продолжает поиски. Нам известно, что ее продали на большом невольничьем рынке в Кандии посланцу турецкого султана. Себастьян отправил одного из своих кузенов с приказом выкупить ее, хотя сам в то время уже вел переговоры с Тулузой, предлагая им выдать одну из принцесс за своего сына. После этого уже не могло быть и речи о том, что моя дочь все-таки станет женой Рудольфо. Все, чего я хотел, — это вернуть дочь. Но мы ее потеряли, и я не могу простить ни герцога, ни его сына за то, что случилось. Хотя сам герцог еще имеет понятие о фамильной гордости и чести, однако его слабовольный сыночек так и не отважился в ту ночь помешать похитителям. И я не отдавал себе отчета в том, что даже через столько лет во мне по-прежнему живут обида и гнев.

— И ты бы не вспомнил о них, — вставила Розамунда, стараясь побыстрее увести графа с площади, — если бы не приехал сюда вновь, Патрик. Что было — то прошло, любовь моя. — Они свернули в одну из улочек, ведущих к шотландскому посольству. — И какую бы боль ни причиняла тебе память, ты обязан быть верным присяге своему королю. Делай, что должен, и мы уедем отсюда.

— Но отъезд из Сан-Лоренцо приблизит нашу разлуку! — со стоном произнес Патрик.

— Ты мог бы вернуться со мной во Фрайарсгейт, — заметила Розамунда. — Твой сын вполне справится с управлением Гленкирком. Побудь со мной, Патрик. Тебе понравится Фрайарсгейт. Мое озеро укрыто в долине между горных отрогов. На лугах пасутся стада овец и коров. Это мирное, уютное место, и я постараюсь подарить тебе толику этого мира, любимый. Ты потерял свою дочь, но у меня подрастают три девочки. Они полюбят тебя, Патрик. И никто не заставляет тебя навсегда отказаться от своего Гленкирка. Ты волен вернуться когда захочешь, и кто знает — может, однажды я захочу вернуться с тобой. Но когда ты сделаешь все, что должен, ради блага Шотландии, ты вернешься со мной во Фрайарсгейт.

Они поднялись на вершину холма, где располагалась посольская вилла. Граф остановился.

— Да, я мог бы поехать с тобой, — задумчиво проговорил он, всерьез обдумывая сказанное Розамундой. — Но выйдешь ли ты за меня?

— Нет, — решительно ответила Розамунда. — Наша любовь и привязанность не нуждаются в том, чтобы их скреплять узами брака. И я боюсь, что это может не понравиться твоим сыну и невестке. Тебе вовсе ни к чему портить с ними отношения из-за меня. Будет гораздо проще, если все станут считать, что ты просто живешь у меня в гостях. Или я у тебя.

— Я действительно не прочь вернуться с тобой во Фрайарсгейт, — все так же задумчиво продолжил граф. — Мне не обязательно все время безвылазно сидеть в Гленкирке.

— По-моему, нам пока не время расставаться, — сказала Розамунда.

— По-моему, тоже, — согласился Патрик.

— Значит, будем считать, что мы договорились. Ты вернешься со мной во Фрайарсгейт после того, как явишься ко двору и доложишь королю о результатах своей миссии.

— Договорились, — согласно кивнул граф.

Несколько дней Патрик и Розамунда предавались любви и развлечениям, а делами не занимались. Наконец Патрик решил, что пора нанести визит художнику. Подъехав верхом к вилле, которую занимал венецианец, Розамунда распрощалась с графом и одна вошла внутрь, где ее встретил рослый лакей.