Валет червей - Холт Виктория

Когда я открыла глаза, она была уже без фаты и судорожными движениями цепляла ее на вешалку. Платье она уже повесила в шкаф, успев переодеться в свою длинную ночную рубашку.

— Софи, — тихо произнесла я.

Но она лишь отмахнулась, и тихо, как привидение, скользнула к двери.

В дверях она остановилась.

— Помни обо мне, — сказала она, глядя мне прямо в глаза. — Всякий раз, когда он будет с тобой, помни обо мне. А я буду думать о тебе. Я никогда не забуду о том, что ты сделала со мной.

Дверь закрылась за ней. Я смотрела на фату и думала: я тоже никогда не забуду этого. Она всегда будет появляться передо мной, словно призрак.

Когда я буду в этом платье, когда я буду в этой фате, я буду вспоминать ее, стоящую здесь, возле моей кровати, обвиняющую меня, проклинающую меня.

Это было несправедливо. Если бы она захотела, она могла бы выйти за него замуж. Сумев убедить себя в том, что на самом деле он вовсе не хочет на ней жениться, она, безусловно, как я теперь понимала, ощущала себя глубоко оскорбленной, и раны в ее сердце были не менее глубокими, чем те, что обезобразили ее лицо.

Она со злостью говорила об этом цветке. Теперь я живо вспомнила день, когда Шарль купил его. Я забыла о нем. Он должен где-то здесь валяться, где-то среди моих вещей. Но чей же пион видела Софи? Какой-то гостьи Шарля? Эти цветы не были редкостью. Их продавали по всему Парижу, а Шарля вполне могла навестить какая-нибудь женщина.

Я не смогла бы объяснить этого Софи. Ей никогда не понять таких мужчин, как Шарль. Бедная Софи! Она сказала, что не забудет меня. Я могла бы ответить ей тем же. Меня всегда будет преследовать призрак этой трогательной фигурки в моем подвенечном платье и фате.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ЛИЗЕТТЫ

Стояла весна 1775 года, прошло четыре года с тех пор, как я вышла замуж за Шарля. Я совсем не напоминала ту девушку, что прибыла в Турвиль на свое бракосочетание. Под руководством Шарля я быстро повзрослела; он научил меня тому, как следует уживаться с жизнью, и в целом я была благодарна ему за это.

Наш брак следовало бы назвать удачным. Между нами существовало совершенно явное физическое влечение, и как оказалось, я в не меньшей степени, чем он, получала удовлетворение от физической близости.

В течение первых месяцев нашего брака мы оба не могли думать ни о чем другом, кроме страстного влечения, которое вызывали друг в друге. Шарль признал, что я, как он цинично выражался, «подходящий партнер по будуару». Это означало, что я принадлежу к тем женщинам, которые не стыдятся своих желаний и способны достигать таких высот страсти, к которым устремлялся и он, так что оба партнера могли получать удовольствие от физической близости.

Сначала я много думала о Софи и утешала себя тем, что она, наверняка, никогда не смогла бы стать достойной спутницей Шарля. Он был знатоком в вопросах любви — хотя, возможно, это следовало назвать похотью, — и женщин. Как-то раз он сказал мне, что может с первого взгляда определить, имеет ли женщина — по его определению — любовный потенциал.

— Как только я увидел тебя склоняющейся над хрустальным шаром, я сразу понял, что в тебе это качество чрезвычайно развито, — сообщил он мне.

Любила ли я его? А что такое любовь? Не раз спрашивала я себя. Была ли между нами та же любовь, что между моими родителями? Нет, ничего подобного. Они пребывали в некоем идеальном состоянии, К которому, возможно, люди приходят, когда становятся старше и мудрей, когда их уже не ошеломляет страстное желание. Что это, должно быть, за великолепные отношения! Нет, конечно, между мной и Шарлем не существовало ничего подобного.

В течение первых месяцев, когда мы, казалось, были друг для друга всем, мое сердце готово было выпрыгнуть из груди от радости при его появлении, а когда нам приходилось расставаться, я всегда ощущала разочарование; во время долгих вечеров, когда вся семья собиралась в длинной гостиной замка Турвиль, мне всегда не терпелось поскорее удалиться и остаться с ним наедине.

В ту пору мне и в голову не приходило задуматься над тем, долго ли продлится это состояние безумной страсти. Я предполагала, что мои родители когда-то, давным-давно, тоже ощущали нечто подобное, и именно тогда я и была зачата. Потом они расстались на долгие годы и встретились вновь уже зрелыми людьми, имея за плечами огромный опыт, не позволявший затмить их суждения страстному желанию. Только таким образом они и сумели достичь своих совершенных взаимоотношений. Шарль, безусловно, был великолепным любовником. Я могла быть уверенной в том, что он не симулирует свои страстные чувства ко мне. Я ни на секунду не сомневалась в их искренности. И все-таки где-то в глубине сознания я понимала, что это не может длиться вечно… во всяком случае не может оставаться на такой, захватывающей дух высоте. Но будет ли то, что у нас останется, достаточно сильным, чтобы на нем построить такую любовь, которую я видела у своих родителей и которой я несколько завидовала?